Основной — и очень обширный — доклад сделал Лозовский. Он настаивал отложить объединение до Всероссийского съезда железнодорожников. Но единственное, чего удалось ему добиться, это перенесения вопроса на обсуждение и решение Президиума ВЦСПС.
ВЦСПС высказался за созыв объединенного съезда, назначенного на середину февраля 1919 года. Пятницкий незамедлительно принялся за его подготовку. Он не сомневался, что, несмотря на противодействие Лозовского и все более редеющего отряда его единомышленников, съезд поставит наконец точку на той неразберихе и организационных неполадках, которые царили на транспорте, нарушая ритмичность и бесперебойность его работы.
Пятницкий засел за составление проекта и устава будущего единого профсоюза. Когда он был написан и одобрен большевистской фракцией Викжедора, райкомом партии и правлением союза мастеровых и рабочих, его отпечатали в большом количестве экземпляров и распространили среди железнодорожников. Простота, ясность и четкость формулировок устава пришлись по душе рабочим. На съезде мастеровых и рабочих, где происходило избрание делегатов на общий съезд, устав был принят почти единодушно.
Наконец-то единый профессиональный союз железнодорожников был образован и на арену напряженнейшей борьбы за упрочение власти Советов вступил новый орган, его Центральный Комитет (Цекпрофсож), председателем которого стал Осип Пятницкий.
Дел у Цекпрофсожа выше головы. Прежде всего создать свои организации на всех станциях всей сети железных дорог и попутно распустить существующие там осколки старых профсоюзов. И все это в борьбе с меньшевиками, эсерами и откровенными черносотенцами.
Покончить с вредившей делу «самостийностью» железнодорожной державы. Передать школы, медико-санитарное дело, страхование, собес и прочая соответствующим органам Советской власти на местах. Раз и навсегда установить сферы действия НКПС и Цекпрофсожа, чтобы впредь не наступать друг другу на мозоли.
Но ведь оставались и общие задачи, стоявшие перед всей республикой, быстрое и верное решение которых означало жизнестойкость нового социалистического строя.
1919 год был тягостным, безмерно трудным для Советского государства. Достаточно посмотреть карту России того времени, исчерченную черными волнистыми линиями фронтов с жирными черными стрелами, остриями нацеленными на сердце республики — Москву, чтобы понять, как катастрофически трудно было отражать удары врага и находить внутренние ресурсы для обороны стиснутой со всех сторон, похожей на остров Республики Советов.
В эти критические дни Пятницкий предложил провести мобилизацию некоторых категорий железнодорожников на фронты гражданской войны. Он полагал, что при разумном подходе к решению этого вопроса в Красную Армию можно будет направить несколько десятков тысяч бойцов, без особого вреда для транспорта. Ведь к началу 1919 года Советская республика имела на своей предельно сжатой территории совсем немного дорог. А огромные массы эвакуированных железнодорожников, временно приписанные к этим дорогам, по существу, не могли быть эффективно использованы. Проведя тщательную проверку, Пятницкий внес во фракцию Цекпрофсожа и исполнительную комиссию Железнодорожного райкома партии предложение о мобилизации. Горячо одобренное, оно осуществилось быстро и четко. Соответствующий декрет и инструкция к нему были подготовлены и переданы в Реввоенсовет республики, и Красная Армия получила так необходимое ей подкрепление.
Почти одновременно с мобилизацией, тоже в апреле 1919 года, по инициативе железнодорожников Московского узла осуществлено было и другое начинание гигантского исторического значения.
Председатель Цекпрофсожа Пятницкий продолжал работать и в районном комитете партии. Райком прикрепил его к ячейке депо станции Сортировочная Московско-Казанской железной дороги. Именно в этой ячейке родилась мысль о проведении субботника для бесплатного ремонта паровозов. Предложение это на собрании ячейки сделал рабочий Бураков. Ему сказали: «О таких вещах лучше не говорить. Надо сперва сделать, а потом и докладывать».
Коммунисты и беспартийные рабочие депо станции Сортировочная в ближайшую же субботу после работы с огромнейшим энтузиазмом принялись за дело и отремонтировали один паровоз. И вот уже пленум райкома и делегатское собрание, выслушав сообщение о первом субботнике, проведенном рабочими депо, принимают решение: обязать все ячейки РКП (б) Московского узла осуществить у себя почин коммунистов со станции Сортировочная.
Районный комитет партии и Цекпрофсож правильно расценили этот стихийный порыв рабочих — выражение их любви и беспредельной преданности своему первому в мире рабоче-крестьянскому государству, и сделали все от них зависящее, чтобы движение, носившее в себе зерно коммунистического отношения к труду, распространилось по всем дорогам республики и приняло всероссийский масштаб. Вслед за Казанской дорогой субботники стали постоянной практикой и остальных магистралей республики. Приехав в Гомель, Пятницкий присутствовал и выступал на собрании железнодорожников, постановивших поддержать почин своих товарищей из депо станции Сортировочная.
Отныне десятки и сотни тысяч голодных, оборванных, едва оправившихся после тифа железнодорожников после целого трудового дня работали безвозмездно на благо Советской республики. Сколько паровозов, сколько вагонов и платформ дополнительно получил транспорт благодаря этим не знавшим усталости рабочим рукам! А осенью этого же 1919 года Пятницкий и другие члены бюро Цекпрофсожа, объезжая Урал и Сибирь, с радостью видели, как благодаря этим же субботникам вне всяких возможных сроков восстанавливаются пути и железнодорожные мосты, разрушенные Колчаком.
Ссылаясь на статью товарища А. Жука — первого организатора субботников на Московском узле Казанской дороги (напечатана в «Правде» от 17 мая — «Работа пореволюционному (Коммунистическая суббота)»), Владимир Ильич писал:
«Так и мы можем сказать, что первый коммунистический субботник, устроенный 10 мая 1919 года железнодорожными рабочими Московско-Казанской железной дороги в Москве, имеет большее историческое значение, чем любая победа Гинденбурга или Фоша и англичан в империалистической войне 1914–1918 годов».
И далее: «Коммунистический субботник железнодорожных рабочих Московско-Казанской дороги есть одна из ячеек нового, социалистического, общества, несущего всем народам земли избавление от ига капитала и от войн»[11].
А Пятницкий, частенько посещая ячейку депо станции Сортировочная, со вполне понятной гордостью оглядывал просторные и недурно оборудованные комнаты большого деревянного дома, в котором теперь размещалась ячейка. Дом этот, ставший клубом железнодорожников, построили в часы субботников коммунисты и беспартийные Сортировочной.
Прежде чем перевернуть «железнодорожную» страницу биографии Осипа Пятницкого, надо еще остановиться на той последовательной и мужественной борьбе, которую он вел и как председатель Цекпрофсожа, и как коммунист с Троцким, назначенным на пост народного комиссара путей сообщения.
В 1920–1921 годы, когда Троцкий навязал партии так называемую дискуссию о профсоюзах, этот самовлюбленный, безгранично честолюбивый политический авантюрист еще не растерял, как несколько лет спустя, после смерти Ленина, своего авторитета.
Пятницкий не переносил диктаторских замашек нового наркома, его тяготения к аффектации и красивой позе. И он не доверял ему. Близким своим друзьям, в частности той же М. Черняк, Осип прямо говорил: «Троцкий все-таки не большевик. Теперь-то он с нами, и все же он не наш!»
Полностью поддержав Ленина в вопросе о заключении Брестского мира, против Троцкого и «левых коммунистов», Осип Пятницкий столь же бескомпромиссно и непреклонно отстаивал ленинскую позицию во время дискуссии о профсоюзах. Он выступал на собраниях, выезжал в депо, в мастерские. Он громил оппозицию, что называется, не взирая на лица, и подавляющее большинство коммунистов-железнодорожников пошли за ним, а не за Троцким.
Когда все стало на свои места, Железнодорожный район был распущен, и его коммунисты пополнили ряды партийных организаций Пресненского, Сокольнического, Бауманского и других районов Москвы. И когда партия решила нужным послать Пятницкого на другой участок работы, он имел бесспорное право с удовлетворением сказать: «Есть зеленый!», ибо уже не существовало границ между державой «железнодорожников» и державой Советской, а тысячи семафоров были подняты и показывали «добро»,