Со всей свойственной ему энергией и целеустремленностью направил теперь Осип Пятницкий свои усилия на решение кардинальнейшей задачи, стоящей перед международным коммунистическим движением: идейно-организационное укрепление партий, их большевизация. Он отлично понимал, что потребуются долгие годы для того, чтобы эта задача оказалась решенной не только в прекрасно написанных резолюциях, но и во всей повседневной практике партий. Конечно, порою и Коминтерн допускал какие-то не вполне продуманные, а потому и ошибочные действия. Но он всегда оставался Коллективным Разумом всемирной партии коммунизма и вовремя приходил на помощь своим секциям, когда обнаруживалось, что собственных внутренних ресурсов для преодоления кризиса в той или другой партии не хватает. И в страстных, иной раз резких дискуссиях на заседаниях Политсекретариата, Президиума и пленума Исполкома в конечном счете рождалась истина — то самое единственно верное решение, которое подсказывало партии ее дальнейший путь.
Пожалуй, самым сложным и противоречивым был вопрос, обсуждаемый почти на всех конгрессах и пленумах Исполкома Коминтерна, — вопрос о создании единого фронта всего борющегося пролетариата и как производное к нему — стратегия и тактика компартий по отношению к социал-демократии.
Сам Пятницкий в поисках правильного решения проблемы взаимоотношений с социал-демократическими партиями всегда старался исходить из ленинских установок. Он не забывал давней своей, состоявшейся еще летом 1912 года, беседы с Владимиром Ильичем, когда тот разделал Пятницкого под орех за его иллюзии по поводу мощи и революционных возможностей германской социал-демократии. Ленин тогда нещадно обрушился на социал-демократическую партию за ее пассивность, за то, что она борется с оппортунистами в своих рядах только на словах, да и то лишь перед съездами, а резолюции, которые съезды принимают, остаются на бумаге. Ленин уже тогда находил, что немецкая социал-демократия целиком пропитана оппортунизмом и что она врастает в кайзеровскую Германию.
Империалистическая война показала, что Владимир Ильич в своей оценке был абсолютно прав. Правда, Ленин отмечал неоднородный состав социал-демократической партии, из нее ведь вышли и такие замечательные стойкие революционные борцы, как Карл Либкнехт и Роза Люксембург, но то было исключение из правила.
В критические летние дни 1932 года, на XII расширенном пленуме ИККИ О. В. Куусинен в своем докладе «О международном положении и задачах секций Коммунистического Интернационала» все еще указывал: «Необходимо строить нашу борьбу так, чтобы стратегически направлять главный удар по социал-демократии, но в такой форме, чтобы при этом одновременно со всей ожесточенностью обрушиться на фашизм и крупную буржуазию. Все тактические ошибки, которые мы в этом отношении допустили, мстят за себя тем, что широкие массы держатся вдали от нас».
Итак, слова эти были произнесены вечером 23 августа 1932 года.
Немецких коммунистов призывали к тому, чтобы нанести главный удар по социал-демократии. Между тем всего пять месяцев спустя — 30 января 1933 года — Гинденбург назначил Гитлера рейхсканцлером; в феврале 1933 года запылал рейхстаг, подожженный нацистами; в марте был арестован Эрнст Тельман и КПГ ушла в глубокое подполье, а в июне — июле того же года все остальные политические партии Германии были запрещены, распущены или самораспустились, и отныне против всех «инакомыслящих» (в том числе и социал-демократов) применялось единственно «перевоспитывающее средство» — чудовищные изощренные пытки в гестапо — самом страшном застенке в многотысячелетней истории человечества.
Надо отдать справедливость Пятницкому. В развернутом своем выступлении на XII пленуме ИККИ, посвященном в основном тщательнейшему анализу состояния двух крупнейших зарубежных секций Коминтерна, компартий Франции и Германии, он пытался найти верный подход к вопросу о едином фронте.
Так, критикуя некоторые недостатки в работе КПФ, он напоминал: «В решениях от мая — июня 1930 года затрагивались следующие вопросы: о непосредственных требованиях пролетариата против так называемых «левых», считающих, что «борьба за бифштекс» представляет уже пройденный этап; за правильное ведение массовой работы; за быстрое преодоление отрыва партии от масс; за правильное применение тактики единого фронта и правильный подход к социалистическим рабочим (против формулировок: «Все члены социалистической партии — включая низовых рабочих — являются кровавыми собаками буржуазии»), против командования со стороны партии профсоюзами; о работе среди иностранных рабочих…»
Именно этот экстремистский лозунг насчет кровавых псов буржуазии, пропагандируемый сектантской группой Барбэ, Селора и К°, сильно затормозил путь КПФ к подлинно массовой партии пролетариата.
Перейдя к рассмотрению положения в Компартии Германии, Пятницкий с горечью говорил о «забывчивости», иной раз проявляемой ее руководством: «…При проведении кампании против фашистов совершенно забыли о существовании социал-демократов. А после пленума социал-демократия в документах Германской компартии правильно характеризовалась как главная социальная опора буржуазии, но тогда забыли о фашистах. Вы не должны этого понять буквально, но кампанию против фашистов не вели в такой мере, в какой должны были вести. Социал-демократия этим воспользовалась и делала вид, что только она одна борется с фашизмом и что мы предпочитаем Гитлера. Этим отчасти можно объяснить результаты как президентских выборов, так и выборов 1932 года в прусский ландтаг. Партия и рабочий класс были дезинформированы».
Это выступление Пятницкого, занявшее почти целиком утреннее и вечернее заседания пленума, поражало глубочайшей его осведомленностью, знанием деталей, вниманием к, казалось бы, незначительным частностям практической работы партий. Он говорил об успехах горняков Па-де-Кале или о положении партийной ячейки на предприятии Цейса в Иене столь подробно, точно сам только что приехал оттуда. Никакой риторики. Множество цифр. Поток фактов… Поэтому оспаривать его выводы, возражать, спорить с ним было чрезвычайно трудно. И выступивший с заключительным словом Тельман заявил: «Товарищ Пятницкий совершенно правильно сказал: если мы уже руководим массами, то мы им должны подчеркнуть — это мы, коммунисты, во главе вас ведем борьбу за хлеб и зарплату. Это совершенно правильно».
Столь же открыто и принципиально критиковал недостатки в деятельности некоторых зарубежных партий Пятницкий и на XIII пленуме ИККИ, состоявшемся уже в декабре 1933 года.
Тяжело было на душе у делегатов пленума, когда, открывая его, Вильгельм Пик призвал их почтить память героев, которых смерть вырвала из коммунистических рядов, причем многие из них погибли от руки фашистских палачей и убийц… Членов ЦК Компартии Германии товарищей Шютца и Штенцера; члена Центрального Комитета Компартии Польши товарища Редыко; члена ЦК Компартии Югославии товарища Божо Видас-Вука; членов ЦК Компартии Румынии товарищей Енчеля и Велико-Маринова; десятков и сотен рядовых партийных бойцов, погибших в Германии, Италии, Китае…
Потом Пик с горечью напомнил, что среди присутствующих нет сегодня популярнейшего вождя германского рабочего движения Эрнста Тельмана, выслеженного гестаповцами и брошенного в Моабитскую тюрьму, и что под угрозой каторги и смерти находится стойкий революционер Георгий Димитров и его молодые товарищи Попов и Танев…
Под бурные аплодисменты товарищи Тельман и Димитров были избраны в президиум.
В основном докладе «Фашизм, опасность войны и задачи коммунистических партий», сделанном О. В. Куусиненом, говорилось: «Факт победы фашизма в такой стране могущественного рабочего движения, как Германия, требует, чтобы все секции Коммунистического Интернационала еще больше, чем раньше, сосредоточили свое внимание на фашистском движении и на борьбе с ним».