В то время как в доме Иисуса из Назарета, собравшиеся там ученые писаний говорили об этом инспирирующем голосе Батх-Кол и юный Иисус это все слышал, чувствовал и ощущал он в себе самом инспирацию через Батх-Кол. Это было достопримечательное, что через оплодотворение этой Души с Я Заратустры на самом деле Иисус из Назарета был способен быстро принять все, что другие вокруг него знали. Не только, чтобы он ученым писаний в своем двенадцатом году мог давать могучие ответы, но он мог также Батх-Кол внимать в собственной груди. Но прямо это обстоятельство инспирации через Батх-Кол действовало на Иисуса из Назарета, как он был шестнадцать, семнадцать лет и часто чувствовал этот откровенный голос Батх-Кол, так что он через это был приведен в горькие, тяжелые Душевные боренья. Ибо ему открывал Батх-Кол - и это верил он все наверняка чтобы внимать - что более не далеко есть то будущее, что в дальнейшем продвижении древнего течения Старого Завета этот Дух более не будет говорить древним иудейским учителям как он раньше к ним говорил. И однажды, и это было страшно для Души Иисуса, верил он, что Батх-Кол ему открывал: Я не достигаю теперь вверх до высот, где мне Дух действительно может открывать истину о дальнейшем продвижении иудейского народа. - Это было некое страшное мгновение, некое страшное впечатление, которое принимала Душа юного Иисуса, как Батх-Кол ему самому являлся чтобы открыть, что он не мог быть продолжателем древних откровений, что он себя сам, так сказать, объявлял неспособным быть продолжателем древних откровений Иудаизма. Так верил Иисус из Назарета в своем шестнадцатом, семнадцатом году, что ему как бы была вытянута всякая почва из-под ног, и он имел некие дни, где он себе должен был сказать: Все Душевные силы, с которыми я верил быть одаренным, они приносят меня только к тому, чтобы понять как в субстанции эволюции Иудейства не имеется более никакой возможности, чтобы достигать вверх к откровениям Божественного Духа.
Установим мы себя некое мгновение в его Дух, в Душу юного Иисуса из Назарета, который проделывал такие опыты в своей Душе. Это было в то же самое время, в которое затем юный Иисус из Назарета в шестнадцатом, семнадцатом, восемнадцатом году, частично побужденный через свое ремесло, частично через другие обстоятельства, делал много путешествий. В этих путешествиях выучил он узнавать многосторонние области Палестины и также вполне некоторые места вне Палестины. Теперь, расширился в то время - это можно совсем точно видеть, если ясновидчески проникают Акаша-Хронику - по областям Передней Азии, да даже также Южной Европы, некий Азиатский культ, который был совместно смешан из некоторых других культов, который однако представлял именно Митрас-культ (Mithraskultus). У многих мест различнейших областей были храмы для Митрас-служения. У некоторых местах имело оно более аналогичности с Аттис-служением (Attisdienst), но в существенном было это Митрас-служение, храмы, Культовые места были это, в которых повсюду устраивали Митрас-жертвы и Аттис-жертвы. Это было в известной мере древнее Язычество, но в неком известном роде проникнутое обычаями, церемониями Митрас- и Аттис-служения. Как очень это расширилось также по итальянскому полу-острову, исходит например из того, что Церковь Петра (Peterkirche) в Риме стоит на том же самом месте, где однажды было некое такое Культовое место. Да, должно также для некоторых католиков высказать докучающее слово: Церемониальное служение Церкви Петра и всего того, что из этого выводится, есть в отношении внешней формы вообще не неаналогично культу древнего Аттис-служения, которое устраивалось в храме, который тогда стоял на том же самом месте, на чьем месте стоит Церковь Петра. И культ католической Церкви есть во многих отношениях только некое продолжение древнего Митрас-культа.
Что у таких Культовых мест было в наличии, это выучил Иисус узнавать, как он теперь в своем шестнадцатом, семнадцатом, восемнадцатом году начал странствовать вокруг. И он продолжал это еще позднее дальше. Он выучил, если нам позволено так сказать, таким способом через внешнее, физическое созерцание, узнавать Душу язычников. И было тогда в его Душе, как неким естественным способом через могучий процесс перехода Заратустра-Я в его Душу, образовано то в некой высокой степени, что другие могли только с трудом усвоить, что однако у него было естественно-мерно образовано: некая высокая ясновидческая сила. Отсюда, переживал он, когда он созерцал при таких культах, нечто совсем другое, чем другие зрители. Некоторое потрясающее событие пережил он там. И если это также является сказочно, то должен я все-же выдвинуть, что когда у некоторых языческих алтарей жрецы устраивали культ и Иисус из Назарета затем созерцал со своими ясновидческими силами алтарь, он видел, как через жертвенное действие были привлечены многие демонические сущности. Он делал также открытие, что некоторый образ идола (Gцtzenbild), которому здесь молились, был отображением не добрых Духовных существ высших Иерархий, но злых, демонических сил. Да, он делал далее открытие, что эти злые, демонические силы многосторонне переходили в верующих, в признанников, которые участвовали в таких Культовых действиях. Из легко понятных оснований эти вещи не перешли в другие Евангелия. И это, в основе, только в лоне нашего Духовного движения возможно говорить о таких вещах, потому что человеческая Душа только в наше время может иметь некое действительное понимание для тех колоссальных, глубоких, могучих событий, как они уже в этом юном Иисусе из Назарета разигрывались задолго до Иоанново-Крещения.
Эти странствия длились дальше вплоть до внутрь в двадцатый, двадцать второй, двадцать четвертый год. Это были всегда огорчения, которые он ощущал в своей Душе, когда он итак видел царение демонов, как бы приподнесенных Люцифером и Ариманом демонов и видел, как Язычество во многих отношениях даже так далеко было донесено, чтобы принимать демонов за Богов, да даже в отображениях идолов иметь образы диких демонических сил, которые были привлечены этими образами, этими Культовыми действиями и переходили в молящихся людей, молящиеся люди, которые в доброй вере участвовали в этом, делались одержимыми. Это были горькие опыты, которые Иисус из Назарета должен был так делать. И эти опыты пришли к некому определенному окончанию примерно в двадцать четвертом жизненном году. Здесь имел Иисус из Назарета то переживание, которое примкнуло себя, как некое новое, бесконечно тяжелое переживание, к другим о разочаровании через Батх-Кол. Я должен, так как я ведь это переживание Иисуса из Назарета также имею рассказать, сказать, что я сегодня еще не есть в положении выдать, в каком месте его путешествий это событие привнеслось. Сцену саму в некой высокой степени правильно расшифровать не было мне возможно. Кажется мне, однако, что эта сцена привнеслась при неком странствии Иисуса из Назарета вне Палестины. Но я не могу сказать это с определенностью, должен, однако сообщить эту сцену.
В некое место итак пришел Иисус из Назарета в двадцать четвертом году своей жизни, где было некое языческое Культовое место, при котором жертвовали некому определенному Божеству. Кругом вокруг однако был только опечаленный, всякими страшными Душевными и вплоть до в телесное идущими болезнями, одержимый народ. Жрецами было это Культовое место давно покинутое. И Иисус слышал народ плачется: Жрецы нас покинули, благословения жертвы не снисходят на нас вниз и мы прокаженны и больны, мы отягощены и обременены, потому что нас жрецы покинули. - Иисус видел с глубокой болью этих больных людей; ему плакался этот обремененный народ и некая бесконечная Любовь к этим обремененным людям воспламенилась в его Душе. Из этой бесконечной Любви, которая ожила в его Душе, народ кругом вокруг нечто заметил; это должно было сделать некое глубокое впечатление на жалующийся народ, который своими жрецами и, как он верил, также своими Богами был покинут. И теперь возникло, можно бы сказать как за один мах (Schlag), в сердцах большинства этого народа нечто, что внутри пришло к выражению, что люди говорили, распознавая выражение бесконечной Любви в облике Иисуса: Ты есть новый, нам посланный жрец. - Они понуждали его к жертвенному алтарю, они установили его на языческий алтарь и они ожидали, да они требовали от него, чтобы он исполнил жертву, с тем чтобы благословение их Бога пришло на них.