Так говорил Иисус из Назарета и он указывал на то, как недавно слова некого истинно великого учителя, беря в основе, прозвучали без того, чтобы оставить некое большое воздействие. Ибо, так говорил он, хотя не был он также никаким учителем, который достигал до древних пророков, так был он все-же некий великий, значимый учитель, добрый старый Хиллел (Hillel) (#28). Иисус знал точно, что этот старый Хиллел для многих значит в пределах Иудейства, который сам в так тяжкие времена Ирода (Herodes) как Духовный учитель знал, чтобы завоевать некий большой престиж (Ansehen). Это был человек, который имел великие сокровища мудрости в своей Душе. И Иисус знал, как мало сердечные слова, которые говорил старый Хиллел, находили доступ в сердца и Души. Однако-же о старом Хиллел говорили: Тора (Thora) сумма древнейших, значимейших законов Иудейства исчезала и Хиллел опять-таки ее восстановил. - Как некий обновитель пра-источной Иудейской мудрости являлся Хиллел для тех его современников, которые его понимали. Он был некий учитель, который также странствовал вокруг как некий истинный учитель мудрости. Кротким был его осново-характер, неким родом Мессии был он. Это все рассказывает сам Талмуд и это позволяет себя после-проверить через внешнюю ученость. Люди были очень большой хвалы о Хиллел и рассказывали много хорошего о нем. Я могу только отдельное выхватить, чтобы намекнуть на тот род, как Иисус из Назарета говорил своей матери, чтобы уточнить свое Душевное настроение.
Хиллел описывается как некого кроткого, мягкого характера, который колоссально действовал через мягкость и Любовь. Некое рассказывание сохранилось, которое есть особенно значимо, чтобы показать, как Хиллел был человеком терпения и кроткости, который каждому шел навстречу. Два человека поспорили однажды о возможности, чтобы возбудить Хиллел до гнева, ибо было известно, что Хиллел вообще не может впасть в гнев. Здесь поспорили, теперь, два человека, из которых один сказал: Я желаю сделать все, чтобы Хиллел довести до гнева. - Он желал затем иметь свой спор выигранным. Как для Хиллел время прямо было наивсезанятым, как он имел наибольшим поделать с подготовлением к Саббат (Sabbat), где некому такому человеку можно наименьшим помешать, здесь постучал тот человек, который вовлекся в спор, в дверь к Хиллел и сказал, не примерно в неком вежливом тоне или с каким-нибудь обращением - а Хиллел был председателем высшего Духовного ведомства, который привык, чтобы быть обращаемым вежливо - но человек позвал просто: Хиллел, выходи наружу, выходи быстро наружу! - Хиллел накинул себе свое пальто и вышел наружу. Человек сказал в остром тоне, опять-таки без малейшей вежливости: Хиллел, я имею нечто тебя спросить. - И добродушно отвечал Хиллел: Мой дорогой, что имеешь ты тогда спросить? - Я имею тебя спросить, почему Вавилоняне (Babylonier) имеют такие тонкие головы? - Здесь сказал Хиллел с наикротким тоном: Теперь, мой дорогой, Вавилоняне имеют такие тонкие головы, потому что они имеют таких неловких акушерок. - Здесь пошел человек прочь и думал, этот раз остался Хиллел кротким. Хиллел уселся опять-таки за свою работу. После пары минут пришел человек назад и вызвал Хиллел посреди его работы опять-таки грубо наружу: Хиллел, выходи наружу, я имею нечто важное тебя спросить! - Хиллел накинул себе свое пальто, вышел наружу и заговорил: Теперь, мой дорогой, что имеешь ты опять спросить? - Я имею тебя спросить, почему Арабы (Araber) имеют такие маленькие глаза? Кротко сказал Хиллел: Потому что пустыня есть такая большая, это делает глаза маленькими, глаза становятся маленькими при рассматривании большой пустыни, поэтому имеют Арабы такие маленькие глаза. - Опять остался Хиллел кротким. Здесь был человек верно напуганным о своем споре, и он пришел опять-таки и позвал в третий раз в грубом тоне: Хиллел, выходи наружу, я имею нечто важное тебя спросить! - Хиллел одел свое пальто, вышел наружу и спрашивал со всегда одинаковой кротостью: Теперь, мой дорогой, что имеешь ты теперь спросить? - Я имею тебя спросить, почему Египтяне имеют такие плоские ступни? - Потому что местности здесь есть такие болотистые, поэтому имеют Египтяне такие плоские ступни. - И спокойно и невозмутимо ушел Хиллел к своей работе. После пары минут пришел человек опять и рассказал Хиллел, что он желал его теперь не спрашивать; он сделал один спор, что он его желал бы ввести в гнев, но не знал, как он его мог бы ввести в гнев. Здесь сказал Хиллел кротко: Мой дорогой, лучше, что ты проиграешь твой спор, чем Хиллел впадет в гнев!
Эта легенда рассказывается к доказательству того, как кроток и любезен был Хиллел сам с каждым, кто его мучал. Такой некий человек есть - так намекал Иисус из Назарета своей матери - во многом отношении нечто, как некий древний пророк. И не знаем ли мы многие высказывания Хиллел, которые звучат как некое обновление древнего пророчествования? Некоторые красивые высказывания Хиллел-а привел он и затем сказал он: Смотри, дорогая мать, о Хиллел говорилось, что он есть как некий воскресший пророк. Я имею еще особый интерес к нему, ибо достопримечательно проясняется нечто во мне, как если еще якобы есть некая особая взаимосвязь здесь между Хиллел и мной; мне проясняется нечто, как если то, что я знаю и что во мне живет как великое откровение Духовного, приходит якобы не единственно из Иудаизма. - И равно так же было это ведь у Хиллел; ибо таковой был ведь по внешнему рождению Вавилонянин и вошел только позднее в Иудаизм. Но также он происходил из рода Давида, был из пра-древних времен родственнен с Давидовым родом, из которого Иисус из Назарета и Его-близкие (Seinigen) сами также происходили. И Иисус сказал: Когда я также так, как Хиллел, как сын из рода Давида желал бы высказывать высокие откровения, которые как некое просветление вливались в мою Душу и которые есть те же самые высокие откровения, которые были даны иудейскому народу, сегодня не есть никаких ушей здесь, чтобы их слышать!
Глубоко в его Душе откладывались боль и страдание о том, что ведь тогда еврейскому народу были даны величайшие истины Мира, что тогда также тела этого народа были такими, что они могли понимать эти откровения, что однако теперь времена стали другими, что также тела еврейского народа стали другими, так что они не могли более понимать древние откровения пра-отцов.