— В Иисуса, — произнесла Настя.
Глаза жреца открылись во всю ширь. Морщины вытянулись на его лице.
— Я не знаю такого бога. Что он сделал для вашего племени?
Настя захлопала ресницами. Ей никто не рассказывал о том, что же сделал Иисус для людей. В их семье бывало упоминали его имя, но родители не отличались страстной верой, в церковь ходили только на великие праздники. И то, папа считал, что это больше традиция, и если бы не мама, он вообще никуда бы не ходил на Пасху или Рождество. Настя перевела вопрос брату. Артем немного подумал и ответил: «Скажи, что он обещал спасти души людей, когда вернется на землю». Настя долго подбирала слова, которых знала еще совсем немного. В итоге у нее вышло так:
— Иисус придет на землю и спасет людей.
— Хм. От чего же он их спасет?
Настя пожала плечами.
— Все ясно, девочка. Ваши родители не сумели вам объяснить суть вашей веры… — старик замолчал. Какое-то время он пребывал в задумчивости, а потом вновь заговорил, — Что за племя у вас такое? Сколько я знаю племен, о таком ничего не слышал. Если оно находится так далеко, то как, интересно, вы к нам попали? Вам, наверное, пришлось преодолеть большой путь. Но ваша странная обувь почти не истоптана. Одежда ваша совсем не походит на ту, какую носят все известные мне племена. Вы похожи на жандов, но говорите не как жанды. И почему вы одни? Где ваши сородичи?
Настя захотела сказать: «Наш папа попал в плен», но она не знала, как на языке туземце будет слово «плен». Тогда она произнесла:
— Наш папа в лесу.
Седые брови на лице жреца приподнялись.
— Он там один?
— Их двое. Папа и один мужчина.
— Что они там делают?
Опять Настя задумалась. Как сказать, что они в плену? Тогда она схватила руки брата, завела их за спину, и сжала вместе в запястьях. Артем, догадавшись, что хочет показать сестра, наклонился вперед и изобразил на лице страдание.
— Они связаны? — спросил Рудбай.
— Да, — ответила девочка.
— Кто их связал?
— Плохие люди, — Настя показала растопыренными пальцами лохматые волосы на голове, не зная, как сказать «дикие».
— Плохие люди, — повторил за ней жрец. — Я знаю только одно племя, где есть плохие люди — это зинды. Они обитают в большой каменной деревне и очень опасны. Но в лесу? С лохматыми волосами? Там живут только изги. Они не разводят лошадей, не сеют зерно, не умеют строить дома. Но они хорошие охотники. И они также как и мы ненавидят зиндов и жандов. Мы их не трогаем, и они нас не трогают. А если нападают зинды, то мы друг другу помогаем.
Жрец замолчал, а Настя силилась понять его слова о хитросплетениях местной политики. Выходило, что здесь обитают по меньшей мере четыре племени: жанды, зинды, изги и Лошадиные, в деревне которых они сейчас и находятся. Зинды — самые кровожадные из них, а изги и Лошадиные состоят в союзе, защищаясь от зиндов. И оба племени не любят загадочных жандов. Настя поделилась своими мыслями с братом, который больше половины того, что сказал жрец, вообще не понял.
— Выходит, что наш папа и тот мордоворот в плену у изгов? — сделал вывод Артем.
— Выходит так, — ответила Настя.
— Если они союзники, то может тогда смогут с ними договориться, чтобы те вернули пленников? Сможешь сказать жрецу?
— Не знаю, Артем. Я хоть и понимаю, что он говорит, но слов мне не хватает, чтобы сказать самой. Но попробую.
Настя вновь обратилась к жрецу, который с интересом наблюдал за диалогом детей:
— Папа у изгов. Нам нужно его взять. Вы можете это сделать?
Жрец внимательно выслушал Настю, призадумался.
— Ты хочешь, чтобы мы забрали вашего отца у изгов? — спросил Рудбай.
Настя кивнула.
— Мы с ними не можем воевать. Они наши союзники. Их добыча — это их добыча.
— Что нам делать? — спросила Настя.
Жрец развел руками.
— Вы можете погостить в нашей деревне. Я разрешаю. Опасности вы нам не представляете. Но отбирать вашего отца у изгов мы не будем. Ни к чему это нам.
У Насти увлажнились глаза. Она перевела слова жреца Артему. Мальчишка призадумался.
— Все верно, — ответил он. — Они не будут портить отношения с соседями из-за незнакомцев.
— И что тогда нам делать?
— Будем сами придумывать, как нам выручать папу.
Дети вновь повернулись к жрецу.
— Спасибо, — произнесла Настя на родном языке.
На старческом лице губы слегка растянулись в улыбке. Глаза блеснули. Казалось, жрец понял это слово.
— Так что скажешь, Рудбай? — обратился к жрецу молчавший все это время Махмур.