— Но ты же сам хотел, чтобы я немедленно приехал.
— Янек, ты пьян. Это может случиться с каждым. Но я хочу спать. Не звони больше. Мне завтра нужно работать с самого утра.
— Но ведь ты же сам в семь…
— Это наверняка был кто-то другой. Прошу тебя, Янек, как друга, ложись спать.
— Но зачем я тогда ехал в институт?
— Что? Ты в институте? Откуда ты звонишь?
— Из проходной…
На другом конце провода Копот минуту молчал. Потом сказал деловым, спокойным тоном:
— Позови к телефону вахтера.
Я передал трубку стоящему рядом старику. Копот ему что-то говорил, а старик то и дело повторял:
— Так точно, доктор. Понятно.
Потом вахтер с почтением вернул мне трубку.
— Слушай, Янек. Впредь ты меня в свои авантюры не впутывай. Я не хочу, чтобы в институте говорили, будто мои друзья приезжают в институт дебоширить после выпивки. Я сказал вахтеру, что ты журналист, пишешь очерк о ночных сторожах и в связи с этим проверял его бдительность, ясно? А теперь иди домой.
— Я только хотел тебе сказать…
— Спокойной ночи, — твердо заявил Копот и положил трубку.
Я пожал плечами.
— Прошу вас, я сейчас вам открою, — старичок с ключом в руке пошел вперед.
С улицы повеяло свежим ночным воздухом. Над каменными ступеньками зажглась лампочка. Я вышел.
— Но ведь вы не напишете, что я… что вы меня, — пробормотал старик просительным тоном. Я человек старый, иной раз случается вздремнуть, но если узнают, могут снять с работы…
— Ничего я не напишу, — буркнул я.
— Большое спасибо; ну и вошли же вы — прямо как привидение.
«Что за сравнение… Но я действительно вошел, как привидение, и что хуже всего, мне самому совершенно непонятно, как это произошло. А может, Копот разыграл меня? Но, если так, теперь-то уж он сказал бы обо всем. И как он успел дойти до дома? Нет, это исключено. А, может, он все-таки прав, и я просто выпил лишнего? Интересно только, где и когда? Правда, я ничего такого не помню, но это не доказательство. Но тогда почему же помню, что за чем происходило? Ведь Копот звонил мне и пригласил к себе. Некрасиво с его стороны теперь отпираться. На этой плите я, видимо, пролежал несколько часов. До этого шел дождь… Да, я лежал там несколько часов, но почему же меня не привели в чувство? А может, решили, что я мертв, и хотели спрятать тело? Оставили меня в лаборатории и ждали подходящего момента, чтобы вынести. Но в таком случае Копот — негодяй. Спать после этого или прикидываться спящим! С другой стороны, зачем им было прятать тело? В конце концов несчастный случай во время испытаний — не преступление». Погруженный в такие размышления, я наконец дошел до дома. Сторож, открыв ворота, внимательно посмотрел на меня.
— Ей-богу, пан редактор, мне казалось, что вы уже дома, — ответил он на мое приветствие.
Мне стало не по себе.
— Вам показалось, — ответил я как можно тверже.
— Ну, конечно, — поспешно согласился он. — А как же иначе? Раз вы сейчас входите, а перед этим не выходили, значит, тогда вы не входили, вернее, входили не вы.
— Само собой… — сказал я.
— Но кто бы это мог быть? — вдруг забеспокоился сторож.
Я оставил его у ворот, предоставив решать эту проблему, и поднялся на лифте на пятый этаж. Повернул ключ. Вошел в темный коридорчик. Дверь в комнату была приоткрыта, и мне показалось, что там кто-то есть. Я боком проскользнул в комнату и услышал в темноте чье-то тяжелое дыхание. Бросился к выключателю, споткнувшись в темноте о какие-то ботинки. Зажег свет.
Кровать. На ней лежал человек. Спал. Кто бы это мог быть? Я подошел ближе, заглянул в лицо и вскрикнул. Он беспокойно пошевелился. Да, я не ошибся. Это был… я!!
Стремглав выскочив из квартиры, я сбежал вниз, перескакивая через несколько ступенек, и долго звонил у ворот. Сторож выбежал, застегивая на ходу плащ.
— Что случилось? Пан редактор, что случилось? — он был напуган.
Так и не ответив, я добежал до угла, где стояли такси, рванул дверцу машины и, едва переводя дух, выпалил адрес Колота. То, что я увидел дома, не укладывалось в моем сознании. Ведь я совершенно отчетливо видел его, вернее, себя, свои волосы, свой нос, даже свой пиджак, брошенный на стул. Я не сомневался, что это лишь одно звено в цепи событий сегодняшнего вечера, ключ к которым, был в руках Колота.
На звонок долго никто не отвечал. Наконец послышались шаги, и в дверях появился Копот в халате.
— Что? Опять ты?! — воскликнул он вместо приветствия. Я же тебе сказал, чтобы ты шел спать.
— Слушай, ты должен кое-что объяснить, но прежде поверь: я не брал сегодня в рот ни капли спиртного.
— Кому ты говоришь, Янек? — Копот лукаво прищурил глаз.
— Но я действительно не пил!
Копот внимательно посмотрел на меня.
— До сих пор ты никогда не пытался выдавать себя за трезвенника. А ну-ка дыхни. Действительно, кажется, не пил. Но в таком случае зачем ты здесь? Случилось что-нибудь серьезное? — В его голосе прозвучало беспокойство. — Идем в комнату.
— Серьезное? Не знаю. А вот необыкновенное и не понятное — наверняка, — и я замолчал.
— Говори.
— Сначала скажи: ты условился сегодня встретиться со мной в семь часов?
— Нет.
— Но в институт ты приходил?
— Нет. У меня было собрание Общества астронавтов.
— Однако ты все же пригласил меня на испытание этого аппарата, как он там называется?..
— Титром?
— Вот-вот. Так ты меня приглашал?
— Нет. Правда, собирался…
— Тогда кто же меня пригласил? Но это не самое странное. А что ты скажешь, если я видел тебя в семь в институте?
— Скажу, что тебе показалось…
— Ладно, но можешь ты объяснить, почему, придя к себе домой, я нахожу в собственной постели себя, хотя сам в это время стою около кровати?
Я видел, что лицо Копота оживляется по мере того, как я говорю.
— Значит, действует… — сказал он с энтузиазмом.
— Не знаю, что там действует, но скажи — у меня галлюцинации или я спятил?..
— Ничего подобного! Дай я тебя обниму! Ты принес мне потрясающее известие. Ничего не могло доставить мне большей радости. Сегодня великий день. Давай выпьем. — Копот подошел к буфету и вынул бутылку. Я смотрел на него с изумлением. Копот всегда был стопроцентным трезвенником, притом несгибаемым, так что этот инцидент можно было смело причислить к самым необычайным событиям дня.
— Не знаю, чему ты так радуешься, — сказал я, слегка оправившись от изумления. — Не вижу ничего радостного в том, что я увидел собственную копию.
— Ты не понимаешь, но это — доказательство, почти гарантия того, что мой эксперимент удастся.
— А сегодня не удался?
— Сегодня я не делал опытов. Сделаю в воскресенье.
— На будущей неделе?
— Нет, на этой.
— То есть?
— Очень просто. Сегодня четверг.
Я тупо уставился на него.
— Но ведь…
— Что «ведь»? Ты хотел сказать прошел или еще будет?
— Ну… да…
— Не обязательно… Ты когда-нибудь слышал…
Кто-то за моей спиной произнес: — Копот!! — повернулся. В комнате стояли двое мужчин.
— Копот, ты забываешься!
Лицо Копота стало серым и невыразительным.
— Не оправдывайся. Ты хотел ему все открыть… Великий ученый… великий физик — ну и ну, — добавил другой.
— Да я бы ему и слова не сказал… Право же!
— Достаточно того, что ты перенес его в другое время… Кажется, ты уже совершенно забыл, что направлен сюда на историческую практику… Начинаешь изображать гения их эпохи…
— Позвольте, — прервал я, — что все это значит?
— Не мешай нам, парень. Мы старые друзья Копота, — засмеялся он. — Ты скверно себя вел, Копот. Я уже не говорю об этом вине… Ты немного одичал…
— Не явись мы вовремя, ты сыграл бы с нами такую же шутку, как Элиас…
— Ничего подобного. К тому же это совсем другая эпоха.
— Несколько тысячелетий в ту или иную сторону сути дела не меняют. Элиас тоже утверждал, что ничего не сделал, только полетал немного на антигравитаторах… А они говорят о нем до сих пор…