Потом и мы, и специальные эксперты проверяли этот эффект соединения бромида бора с водой: действительно, получаются внушительные взрывы. Было разослано специальное инструктивное письмо, которое все работающие с порошком должны были прочесть и в том расписаться. А тогда... неповрежденными у Сашки остались только одни ботинки.
...В фатальных происшествиях часто можно заметить отблеск какого-то вселенского, космического идиотизма. Почему именно в этом, во взрыве ампул, должны сомкнуться многие и совершенно же разные, даже связанные не с нашим институтом, а с тем "п/я п..." н. в. линии Стрижевича, человека и исследователя? Почему "мигалка" разбарахленная и "мигалка" после пожара машины опять-таки различного содержания, назначения и даже уровня оставили после себя одинаково выглядящие каркасы (так и скелеты людей куда более схожи, чем сами люди)?
Ведь есть и вариант (благодаря которому Сашка все-таки "мерцает" в Нуле), когда они с Тюриным успели захватить еще не ушедшую домой Смирнову, ткнули носом в ошибку и заставили ее смывать этикетки. Так что вы думаете? Она все аккуратно смыла, ни одна ампула не разбилась.
На кой черт вообще нужно было их смывать, наклеили бы новые прямо поверх тех!
Почему, почему, почему?! Ответ, наверное, такой: у Вселенной свой счет и своя мера. События, предметы, различия, которые для нас имеют большое значение, для нее не имеют никакого, вот и все.
Конечно, и от Сашкиной гибели ответвилось много вариантов. в которых мы опустили руки, отшатнулись от замысла, разбежались по другим организациям. А там, где не отшатнулись, продолжали, тоже получилось немало вариантов-неудач; дело-то сложное, новое.
То есть можно сказать, что Нуль-вариант достигнут нами на самой верхушке всплеска труда и дерзаний, на пределе нашей не только научной, но и человеческой выразительности. Поэтому в него так нелегко вернуться.
3
Сейчас на заднем дворе актом списания мы заключаем-смыкаем все варианты, в которых у нас опустились руки.
Ну-с, приступим, Альтер Абрамович протягивает листы бумаги Андруше. Пишите, молодой человек, у вас должен быть красивый почерк.
Польщенный техник устраивает их на крышке "мигалки", раскрывает авторучку.
Мы, нижеподписавшиеся: начальник отдела материально-технического обеспечения Приятель А. А., инженер лаборатории ЭПУ Самойленко А. Е. и материально-ответственное лицо той же лаборатории техник Убыйбатько... проставьте свои инициалы, написали? составили настоящий о нижеследующем...
Я слушаю и впадаю в транс. Сам не знаю, какой я сейчас: надвариантный или здесь-сейчасный. Ведь вот как оно бывает: можно что-то задумать, интересно вкалывать, подгоняя себя предвкушением успеха: можно склепать что-то впечатляющее. Но не дай бог, если из-за "давай-давай", из-за неучтенных мелочей при изготовлении или мелких промахов в проекте ваша машина откажет при испытании. Новое устройство часто называют детищем. Это не так: первый шаг ребенка самый безответственный первый шаг машины самый ответственный. Споткнулась все: в нее утратят веру, вынесут приговор "не получилось". Почему, кто виноват это уже тонкости. Не получилось. Оттащат ваше неродившееся детище куда-нибудь, где коллеги из смежных лабораторий смогут укромно потрошить его для своих надобностей, и будет стоять оно, ободранное и страшное, как угрызение совести. И вы будете избегать проходить мимо него.
...в результате испытания на длительную работу, из-за демонтажа, а также воздействия атмосферных условий при открытом хранении, монотонно диктует Альтер, необратимо вышли из строя все остальные узлы.
"Про пожар бы надо еще, думаю я. Реквием в форме акта списания..."
И наконец заключительная фраза:
...считать полностью списанной. Лом в количестве... ну, скажем, пятьдесят килограммов, так, Алеша? сдать на склад металлоотходов.
ГЛАВА VI. ВСЕ ВАРИАНТЫ ТЮРИНА
Требовать от человека, провозглашающего великие истины, чтобы он и сам следовал им, значит требовать слишком многого. Ведь, провозглашая истины, так устаешь!
К. Прутков инженер. Мысль No 46.
Когда я возвращаюсь, то замечаю в комнате приглушенную сосредоточенность. Все заняты делом. За моим столом сидит в вольной позе коренастый мужчина в темно-синем костюме. Волнистые волосы тщатся замаскировать розовую плешь. Белый воротник обтягивает шею с тремя крепкими складками. Широкие пальцы в светлых волосиках барабанят по оргстеклу на столе. Павел Федорович Уралов, прошу любить и жаловать.
Во мне все как-то подбирается. Заслышав мои шаги, Уралов поворачивается всем корпусом, доброжелательно смотрит из-под белесых бровей блестящими голубыми глазами
Так как ваши успехи, Алексей... э-э... Евгеньевич? Что меня всегда умиляет в Паше, так это его "э-э" перед отчествами сотрудников. Отвечаю уклончиво"
Ничего, благодарю.
Первые матрицы сегодня выдадим?
М-м... нет. На той неделе.
Хм Уралов встает, оказывается одного роста со мной. Энергично поводит широкими плечами. А в отделе электронных систем ждут. Стенд собрали под них.
Слышать это неприятно. Черт догадал меня наобещать матрицы этому отделу. А все Стасик-Славик, он подбил...
Я уж упросил их не прижимать со сроками. Не успевает. мол, исполнитель. Но самое крайнее к концу месяца надо дать.
Я не могу сдержать изумленный взгляд: неужели мы с Ураловым будем в тех же отношениях и к концу месяца, после ученого совета? Рассчитывать все-таки уцелеть?!.
...Не имеет значения, какой я сейчас разговариваю с Пал Федорычем: надвариантный или обычный, которому надо матрицы к концу месяца выдать. Есть варианты, где он берет верх надо мной, есть и такие, где не берет, даже напротив, но нет таких, где бы мы с ним были заодно, в мире и согласии. Наше противостояние имеет тот же первичный иррационально-глубинный смысл, как и моя дружба со Стрижем. Конкретные обстоятельства будто и ни при чем, на поверхности. Он тоже чувствует это, насторожен.
А вот с каким Ураловым я сейчас общаюсь? Он ведь тоже был в Нуле, перебросился оттуда довольно странным образом и больше мы там его не видели.
Пал Федорыч, наш благородный кшатрий, вернулся из отпуска в благополучный, с живым Стрижом, вариант Нуля свежий, загорелый, осанистый. На готовенькое. Начал знакомиться с тем, что мы здесь без него... это... соорудили. Ознакомили. Преобразованная и расширенная комната, из которой было удалено все ненужное для эмоциотрона, произвела впечатление на Уралова своей функциональной цельностью. Два дня вникал в схемы, магнитозаписи, снимки.