Но несмотря на столь явно выраженные миролюбивые намерения, правительству лучшей из стран пришлось и очень скоро ввязаться в войну. Вспоминая все предшествовавшие катастрофе события, я полагаю, что только искреннее желание мира, проявленное императором Юбераллии, было причиной этой кровопролитной и несчастной для правительства лучшей из стран войны.
Ближайшим соседом Юбераллии была Узегундия, государство, населенное низшей расой, созданной самим богом для того, чтобы находиться в рабстве у жителей лучшей из стран. Но император, рискуя нарушить волю самого Создателя вселенной, великодушно терпел существование этого государства. И даже после того, как изгнанные из Юбераллии короткобородые и представители презренной расы нашли приют в Узегундии, император не предпринял против этой страны враждебных действий и, только опасаясь коварства и злобы своих смертельных врагов, приютившихся в Узегундии, построил на границах с этим государством новые укрепления и увеличил свою армию в два раза.
Узегундцы не могли понять великодушного шага императора — они тоже увеличили свою армию и тоже стали возводить укрепления. Непонимание дошло до того, что каждый раз, когда император из стремления к миру увеличивал количество своих войск, возводил укрепления, отливал новые пушки, узегундцы делали то же самое, обнаруживая этим свое стремление к войне.
Напрасно император доказывал своим беспокойным соседям, что им благоразумнее будет примириться с военным превосходством Юбераллии. Напрасно доказывал, что низшая раса нарушает законы самого Бога, стремясь в чем бы то ни было, а в особенности в военной мощи, сравняться с высшей из человеческих рас, населяющей Юбераллию. Коварный сосед не внимал никаким убеждениям и даже имел наглость возражать против того, что император при помощи своих агентов возбуждает юбералльцев, в ничтожном меньшинстве живущих на землях Узегундии, к восстанию против своих недостойных правителей.
— Каждый член высшей расы, где бы он ни жил, обязан подчиняться мне, — говорил император. — Этого требует кровь его расы.
Но и такая простая истина, как полная невозможность для юбералльца подчиняться существам, едва ли достойным звания человека, не доходила до разума ничтожных правителей Узегундии. Император все это терпел и, несмотря ни на что, продолжал мирные переговоры. Семнадцать мирных конференций состоялось между этими странами в течение одного только года и ни одна из них не привела к желательным результатам.
В таком положении были отношения между странами, когда состоялась восемнадцатая конференция. Насколько серьезно подошел к этой конференции император лучшей из стран, говорит тот факт, что он в доказательство своего миролюбия выставил к границам Узегундии почти всю армию. Противная сторона сделала то же самое, доказывая этим свои воинственные намерения.
Конференция прошла весьма успешно и закончилась торжественным посещением Юбераллии послами дружественной отныне Узегундии. Целью этого посольства было разрешение на месте мелких пограничных недоразумений и соглашение об уводе войск от границ.
Я имел счастье видеть в стенах дворца это посольство. Посол показался мне простым и симпатичным человеком. Улучив минуту, я успел задать ему только один вопрос.
— Неужели, — спросил я, — два таких государства разделяет вопрос о длине бороды?
— Вздор! — ответил посол. — Пусть этот мошенник, — так неуважительно отозвался он об особе его величества, зная, что я этого комплимента никогда не передам государю, — морочит своей бородой собственных подданных. Он разорил свой народ, обратил его в рабство, теперь подбирается к нашему. Дудки.
Мне очень понравилась речь посла и особенно ее стиль — я давно отвык от таких непринужденных высказываний. Видимо, условность и ложь не нашли достаточной почвы в Узегундии, так же как не привилось там, несмотря на все старания императора, учение о чистоте расы и превосходстве одной нации над другой, не заметил я и раболепства в отношениях между членами посольства — последний из секретарей беседовал с послом как равный с равным. Я бы с удовольствием продлил свой разговор, расспросив симпатичного посла о многих интересующих меня вопросах, но церемониймейстер императора, заметив беспорядок, прекратил нашу беседу.