Мила и Зоя взобрались на самый верх трибун и подставили солнцу бледные, не тронутые загаром ноги.
– На самом деле у нас очень выгодная дислокация, – лениво поясняла Милка. – Директриса живет в том здании, где клуб и столовка, за аллеей, то есть мы надежно скрыты этими туями… пихтами… ну деревьями, короче, этими!
На самом деле вдоль аллеи росли голубые ели, но Зоя промолчала.
– А прямо за нашим корпусом – боковая калитка, которая ведет к стоянке. Ну, видела из окна такие две беседки? Вот за ними калитка. И это очень классно, потому что главные ворота – они на виду, прямо там, где персонал живет. И там охрана, а у калитки – нет.
– Так она закрыта, наверно.
– А кого это останавливает? – засмеялась Мила, вытянув свои легкоатлетические ноги, которыми она запросто брала метровый барьер.
– Ты давно занимаешься?
– Чем?
– Легкой атлетикой.
– Четыре года. Хотела быть как Олег. Он уже КМС тогда был, мама просто из штанов выпрыгивала от счастья, на соревнованиях вопила как чокнутая. Ладно, пошли. Скоро на линейку будем строиться.
Мила встала, Зоя с неохотой поднялась вслед за ней. Она бы и дальше тут сидела, до самого вечера. Перед ними лежало футбольное поле, по краям заросшее травой. На поле белой известкой попытались воспроизвести разметку, но вышло кривовато. Только круг посередине был четкий и ровный. За трибунами территория лагеря заканчивалась, и начинался тот самый овраг, который они видели из автобуса. Повинуясь какому-то странному чувству, Зоя обернулась назад. Усадьба на холме с этого ракурса выглядела как-то иначе.
– Ты идешь? – крикнула Мила.
– Да, иду.
Когда они примчались к корпусу, вожатая Марина уже выгоняла всех на улицу.
– Мы первые, мы первые! – завопила Мила и потянула Зою за руку. Хотя сама Зоя предпочла бы не оказаться в первых рядах. Агния радостно помахала им рукой. Ее коленки были густо намазаны зеленкой. Света, стоявшая рядом с ней, выглядела уже не такой суровой и даже слегка улыбалась. Впереди, у своего корпуса, строился второй отряд. Если бы Зоя не знала, что это детдомовцы, то догадалась бы. Многие были в одинаковой одежде и одинаково подстрижены, но самое главное, в каждом их движении было что-то заученное, отточенное годами. Они строились как солдаты на плацу, в то время как третий отряд напоминал балаган. Вожатые кое-как организовали своих подопечных и повели вперед, но у главной аллеи почему-то остановились. Рядом на дорожке замер второй отряд.
– Ну, и что мы стоим? – пробурчала Зоя.
– Ждем их.
Мила бросила красноречивый взгляд в сторону аллеи, по которой горделиво приближался первый отряд. Впереди шли, даже не оборачиваясь, две невзрачные вожатые, а следом за ними, одна, без пары, шагала девушка. Она вся была женственность и скромность: струящееся платье в цветочек, светлые волосы уложены вокруг головы причудливой косой, вся свежа, как майская роза. Но одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять: именно она тут главная. Все глазели только на нее, а она смотрела прямо перед собой, словно царственная особа, которая шествует к своему трону. Следом за ней шли парами несколько девушек и парней с одинаковыми желтыми повязками на правой руке. Видимо, это и был пресловутый комитет самоуправления. Вот они, совершенно не стесняясь, осматривали всех, кто попадался им на пути. Особенно отличались две девицы с цепкими ядовитыми взглядами.
– Варя и Яна. Держись от них подальше, – уголком рта сдавленно просипела Зое Мила. – Ну а кто впереди, ты уже догадалась.
Следом за комитетом самоуправления, с демонстративной скукой и равнодушием, плелись другие ребята. Одна девочка, бледная, с прямыми пепельными волосами, уткнулась в телефон и даже не смотрела под ноги. Первый отряд миновал перекресток, и вслед за ним повернул на аллею второй. Мила нетерпеливо притопывала на месте до тех пор, пока не настала их очередь.
Из колонок грохотала барабанная дробь. Отряды друг за другом проходили по закругленной асфальтовой дорожке и выстраивались в установленных местах. На помосте рядом с флагштоком уже стояли все, кого следовало знать в лицо. Третий отряд остановился как раз напротив, поэтому Зоя спешно затесалась во второй ряд, чтобы не быть на виду.