Трое мужчин, с которыми мы познакомились во время декабрьской поездки, говорили по-арабски, были ливийцами, но отличались друг от друга своими физическими данными. Хозяин гончарной мастерской — голубоглазый, со светлыми с рыжеватым отливом волосами, в европейском костюме — вполне сошел бы за француза или итальянца. Рыда, приехавший сюда из Туниса, был типичным ливийцем с копной курчавых волос, которые можно расчесать только гребнем с длинными металлическими зубьями. Наш друг Фрадж имел явные признаки негроидной расы, хотя и был коренным ливийцем. Кто же такие ливийцы и почему они так отличаются друг от друга?
Понятие «ливийцы» впервые появилось в древних египетских текстах во II тысячелетии до нашей эры и было первоначально названием племени или группы племен лебу, населявших восточные районы современной Ливии. Древние греки дали это имя всем жителям Северной Африки, чей язык и физические характеристики были схожи, но отличны от негроидных племен Судана.
Ливийцы изначально были тесно связаны с темнокожим и темноволосым народом, который обосновался в бассейне Средиземноморья к концу старого каменного века, т. е. около 10 тыс. лет до нашей эры. Позднее к этим средиземноморским ливийцам присоединились светлокожие с голубыми глазами и светлыми или рыжими волосами пришельцы, проблема происхождения которых не разрешена и поныне, хотя предположительно считают, что они пришли сюда с севера. Существование обоих типов ливийцев отмечается как в древние времена, так и сейчас среди современных берберов и четко прослеживается даже в физическом облике моих новых знакомых.
Самое раннее упоминание ливийцев мы находим у Геродота, который писал в V веке до нашей эры. Именно от него мы узнаём название, местоположение и некоторые этнические особенности основных ливийских племен. Сначала Геродот описывает жителей той части современной Ливии, которая следует непосредственно за Египтом, точнее, к западу от него. Перечислив пять племен, следующим он называет «многочисленное племя насамонов. Летом они оставляют свой скот на морском побережье и уходят на сбор фиников в глубь страны в местность [оазиса] Авгилы… Насамоны… ловят саранчу, сушат ее на солнце, размалывают и затем всыпают в молоко и пьют. У каждого насамона обычно много жен, которые являются общими… Для гадания они… приходят к могилам предков и, помолившись, ложатся спать на могиле… Дружеские же союзы они заключают так: один дает пить другому из [своей] руки и сам пьет из его руки. Если под руками нет никакой жидкости, то берут с земли щепотку пыли и лижут ее… Насамоны… хоронят покойников в сидячем положении».
Далее Геродот пишет о соседях насамонов — псиллах. В их землях южный ветер дул с такой силой, что вся их «страна, лежащая внутри [Сирта], стала совершенно безводной», поскольку все водоемы высохли. «Тогда псиллы единодушно решили идти войной против южного ветра (я сообщаю только то, что передают ливийцы). И когда они оказались в песчаной пустыне, поднялся южный ветер и засыпал их песком. После гибели псиллов землей их владеют насамоны».
К югу от насамонов, в десяти днях пути от оазиса Авгилы, там, где находится соляной холм с источником и где растет множество финиковых пальм, обитает весьма многочисленное племя гарамантов. «Они насыпают на соль землю и потом засевают… в земле гарамантов есть также быки, пасущиеся, пятясь назад… Рога у них загнуты вперед, и из-за этого-то они и пасутся, отступая назад; вперед ведь они не могут идти, так как упираются в землю рогами». Кстати, на наскальных рисунках этой местности изображены буйволы с загнутыми назад рогами. «Эти гараманты охотятся на пещерных эфиопов на колесницах (они тоже есть на наскальных рисунках. — О. Г.), запряженных в четверку коней. Ведь пещерные эфиопы — самые быстроногие среди людей, о которых нам приходилось когда-либо слышать». В другом месте сообщается что гараманты «сторонятся людей и избегают всякого общения. У них нет никакого оружия ни для нападения, ни для защиты».
Затем Геродот описывает прибрежное племя маков. На войне маки для защиты носят страусовую кожу. Протекающая через их землю река берет начало с холма Харит, который «порос густым лесом, тогда как остальная вышеописанная [часть] Ливии совершенно лишена растительности». За маками следуют гинданы. «У них все женщины носят множество кожаных колец на лодыжке… после совокупления с мужчиной женщина надевает себе такое кольцо. Женщина, у которой наибольшее число колец, считается самой лучшей…». На побережье же живут лотофаги, питающиеся исключительно плодами лотоса, а также махлии. Они тоже употребляют в пищу лотос, но не в таком количестве, как лотофаги.
«За этими махлиями идут авсеи… На ежегодном празднике Афины девушки их, разделившись на две партии, сражаются друг с другом камнями и палками». Здесь речь идет о ритуальных боях в честь богини Танит. Авсеи в брак не вступают, а совокупляются с женщинами сообща. «Если у женщины родится вполне крепкий ребенок, то спустя три месяца мужчины собираются вместе, и тот, на кого он похож, считается его отцом».
Перечисленные Геродотом прибрежные племена занимали территорию от египетской границы до современного тунисского залива Габес. Они были кочевниками, питались молоком и мясом, но, так же как и египтяне, из-за страха перед богиней Исидой считали греховным употреблять в пищу коровье мясо. Некоторые племена избегали есть еще и свинину. Ливийские кочевники отличались исключительно крепким здоровьем. И вот почему. «Четырехлетним детям они прижигают грязной овечьей шерстью жилы на темени (а некоторые — даже на висках), чтобы флегма, стекающая из головы в тело, не причиняла им вреда во всей дальнейшей жизни… На случай судорог с ребенком во время прижигания у них есть лечебное средство: они окропляют ребенка козлиной мочой, и судороги проходят. Впрочем, я передаю только рассказы самих ливийцев [33].
Я позволил себе так много цитировать Геродота, поскольку единственное и малотиражное для такого автора издание его замечательной «Истории» — «труда, лежащего еще на трудно различимой грани между мифом и историческим повествованием», представляет собой библиографическую редкость.
Из других источников мы узнаём следующее. За исключением колесниц, которыми пользовались гараманты, орудия труда и предметы обихода ливийцев были очень примитивны. Их продолжали делать из камня даже после широкого введения металла. В вади Эль-Аджиаль, где итальянские ученые вели раскопки, предметы каменного века были найдены в доме римского периода постройки. Изделия из металла попали в глубь страны с побережья довольно рано, но в большинстве случаев они являлись лишь предметами роскоши, а их производство на месте так и не приняло широких масштабов. Типичными орудиями войны ливийцев в период античности были дубинки, луки, стрелы. Производство керамических изделий развивалось медленно, и гончарный круг, как считают ученые, не был известен ливийцам до римского периода. Глиняная посуда крупных размеров с вырезанными и нанесенными красками украшениями изготавливалась ими вручную еще в III веке, а кухонная утварь делалась из дерева, кожи или яиц страуса. Дома ливийцев были не менее примитивны. Характерным жилищем являлась непрочная хижина из сухой сплетенной травы на каркасе из палок, напоминающая по форме перевернутую лодку. Гараманты, так же как и современные бедуины Триполитании, жили в палатках из кожи животных, а жители побережья обитали в подземных жилищах, подобных тому, которое показал нам Фрадж.
Таким образом, мы видим, что Ливия является наследницей богатой культуры, вобравшей в себя достижения многих народов. Поэтому не случайно в стране уделяется такое большое внимание изучению культурного наследия. Заметим, при этом всегда выделяется как основная следующая идея: все жители страны, несмотря на цвет их кожи, волос и глаз, составляют единое целое, все они — ливийцы, и все они пользуются равными правами и имеют равные обязанности перед страной.
В этой связи мне вспоминается беседа в министерстве культуры и информации Ливии о том, как изучаются и сохраняются народные танцевальные традиции. Я узнал, что в начале 1985 года в Ливии было 26 ансамблей национальной песни и танца, из которых 11 считались официальными, получали помощь и поддержку со стороны государства. Наиболее известным является Национальный ансамбль танца, основанный в 1963 году в столице и называвшийся поначалу Триполийским. Через два месяца после своего создания в кинотеатре «Уаддан», находящемся в центре столицы, было дано первое публичное представление национальных танцев, исполнявшихся под аккомпанемент народной музыки и песен. В период монархического режима, при засилье западной музыкальной культуры, Триполийский ансамбль танца был единственным художественным коллективом, который давал представления в различных городах Ливии, собирал народные мелодии и танцы.