Одно за другим вспыхивали восстания. Власть Галлиена фактически признавалась только в Риме и Италии. В Египте, Галлии и других провинциях военачальники провозглашали себя императорами. Алеманны угрожали самому Риму. В 263–264 годах в Сицилии восстали рабы. В Средиземном море появились морские разбойники. В завершение ко всему в Италии разразилась эпидемия чумы, а в Малой Азии произошло сильное землетрясение. Подземные толчки были и в Италии и в Северной Африке, в частности в Ливии.
Политическая анархия в Римской империи усилилась. Пустая казна покрывалась с помощью чеканки неполноценной монеты. Деньги настолько обесценились, что торговый обмен стал чисто натуральным. Натурой собирали налоги, натуральными продуктами выплачивали жалованье чиновникам и воинам.
Но все это сухая, учебная история.
Галлиен же, изображенный на купленных в тунисской лавке монетах, был оригинальной личностью, причем его экстравагантность не сводилась только к породе, по которой его можно легко узнать спустя и 17 столетий. Выходец из сенатской знати, он был сторонником греческих культурных традиций и вынашивал утопическую идею вернуть благополучие Римской империи с помощью гармонических форм искусства. Недаром его попытки возродить искусство древних греков историки называют «галлиеновским ренессансом». Они же отмечают приверженность императора к изобразительному искусству, его покровительство художникам, поэтам, философам. Сам Галлиен был незаурядным поэтом. Когда он женил своих племянников, все сто приглашенных греческих и римских поэтов читали в течение многих дней эпиталамы, посвященные новобрачным. В заключение праздника Галлиен, держа руки новобрачных, сказал следующие стихи, которые были признаны самыми удачными[65].
ЭПИТАЛАМИЙ
…Радуйтесь, о молодые! равно соревнуйтесь всей силой
Мышц меж собой: да дивятся — ропотам вашим голубки,
Вашим объятиям — плющ, створки раковин — вашим лобзаньям,
Вволю резвитесь! но бдящих лампад не гасите: лампады
Все по ночам следят, ничего наутро не помнят…
Галлиен устраивал спальни из роз, строил укрепления из фруктов, виноградные гроздья сохранял по три года, а в разгар зимы у него к столу подавались свежие дыни. Столы при нем всегда покрывались золотыми скатертями. Пил он только из золотых бокалов «и не признавал стеклянных, говоря, что нет ничего более пошлого». Галлиен следил за своей прической, придавая волосам светло-русую окраску и посыпая их золотым порошком. Император носил пурпурную хламиду с застежками, украшенными драгоценными камнями. Ремни на его обуви были также осыпаны драгоценными камнями.
Особенную фантазию Галлиен проявлял в организации различных шествий и торжеств. Наиболее впечатляющими были торжества по поводу победы над персами в 262 году, вторгшимися в Сирию и Каппадокию. Галлиен отправился на Капитолий, окруженный сенаторами, жрецами и всем сословием всадников. Огромная процессия включала: воинов в белых одеждах и народ; рабов и женщин с восковыми свечами и светильниками; 200 белых быков с золотыми перевязями на рогах и 400 белых овец, блиставших разноцветными шелковыми покрывалами; 10 слонов; 1200 пышно разодетых гладиаторов с прирученными дикими животными, богато украшенными; крытые повозки с актерами и мимами; кулачных бойцов, бившихся между собой «не по-настоящему». На всех улицах стоял шум от игр, криков, рукоплесканий. Сам Галлиен был в украшенной вышивками тоге и тунике, расшитой пальмовыми ветвями. По обе стороны от него несли по 500 золоченых копий, по 100 знамен, «драконов, значки храмов и всех легионов». Шествие замыкали переодетые люди, изображавшие разные племена — готов, сарматов, франков, а также персов, и «в каждой группе было их не меньше двухсот».
В тот неспокойный век лишь человек деятельный и решительный, предприимчивый и энергичный, обладавший волевыми качествами и даже жестокостью, пользовался уважением современников. Заговоры против Галлиена были весьма частыми. Однажды, находясь в войсках и будучи не в состоянии успокоить солдат и привлечь их на свою сторону, «Галлиен по своему обыкновению убил их всех», пишет Поллион. Человеку, занимавшему самый высокий пост в государстве и не обладавшему достаточной жестокостью, трудно было даже просто выжить, и такой мягкосердечный правитель в сознании людей III века автоматически определялся как «пропащий негодяй», который не заботится о государстве и интересах своих граждан. Вот почему биограф Галлиена с уважением говорит о том, что, «доведенный до крайности… [император] становился стремительным, храбрым, энергичным и жестоким». Именно использовав вспышку безрассудной храбрости Галлиена, противники хитростью убили его в 268 году в возрасте 50 лет.
Упреки Галлиену в его бездеятельности в основном исходили от его противников. Императору все же удалось укрепить положение на Рейне и Дунае, подавить восстание в Паннонии и в Мезии, разбить персов и местных узурпаторов в Сирии. По поводу этой победы Галлиен «предался разврату и удовольствиям. Он устроил цирковые игры, театральные представления, гимнастические игры, а также зрелища, охоты и гладиаторские игры и призывал народ веселиться и рукоплескать, словно в дни побед»[66].
Галлиен предпринял исключительный по смелости и мудрости политический шаг, когда согласился передать часть власти правителю Пальмиры — Оденату. Он оказал Галлиену большую услугу, разгромив персов в Северной Месопотамии, захватил города, лежащие в 50 километрах южнее Эдессы, где был пленен отец Галлиена, спустился до Ктесифона, столицы Сасанидов, и изгнал персидского царя Шапура I. За свои военные победы Оденат, остававшийся всегда лояльным по отношению к Галлиену, получил от него титул Duх Orientis, т. е. «вождь Востока», затем титул императора и командование над всеми римскими легионами, стоявшими в Сирии и Месопотамии. По указанию Галлиена в римском монетном дворе была выбита монета с изображением Одената, ведущего за собой пленных персов. После смерти пальмирского царя его жена Зенобия, отличавшаяся большой энергией и предприимчивостью, захватила Египет и большую часть римских владений на Востоке. «Она правила долго, не по женски… — пишет Поллион, — но тверже и искуснее к только Галлиена (лучше которого могла бы править любая девушка), но и многих других императоров»[67].
Приобретение монеты Галлиена на тунисском базаре побудило меня вспомнить историю жизни этого незаурядного римского правителя. А сколько еще монет продается на этом рынке и сколько интересных историй можно рассказать о Древнем Риме и его политике в Северной Африке!
ПЯТОЕ ВРЕМЯ ГОДА
Небольшой, чистый, уютный городок Хомт-Сук, центр острова Джерба, переполнен лавками и магазинами, выходящими прямо на улицу и забитыми керамическими изделиями, коврами местного производства, поделками из кожи и пальмовых листьев. В городе, разумеется, есть несколько банков и меняльных контор, открытых кафе и ресторанчиков, живописный крытый рынок, десятки больших и маленьких гостиниц, пансионатов и кемпингов.
Часть туристов приезжает сюда на машинах. В центре города, прямо у городского телеграфа и муниципалитета, устроена большая стоянка для автомашин. Она — платная, и водители должны опустить монетку в похожие на тарелку счетчики, стоящие на трубе как часовые. Высокий тунисец в длинном, до пят, полосатом бурнусе ходит среди автомобилей, смотрит на циферблат счетчиков и иногда останавливается у какой-нибудь «провинившейся» машины. Его подручный притаскивает тяжелый капкан, который прикрепляется на переднее колесо таким образом, что водитель не может уехать и даже не может его снять, поскольку для этого необходим специальный гаечный ключ. Мне кажется, что этого сурового, заковывающего машины в кандалы человека, хотя он и занят нужным делом, никто не любит. Поэтому он такой молчаливый, не отвечает на шутки и веселые приветствия сидящих за кофейными столиками пестро одетых туристов.
65
Поздняя латинская поэзия. Пер. с лат. М., 1982, с. 455 («Библиотека античной литературы»).