Руки Джайны опустились сами по себе. Даже под страхом смертной казни она не смогла бы направить в грудь этого дракона ни одну ледяную стрелу.
Ведь это был ее сын.
Глава 24. Гибель Азерота.
— Во имя Света, как ты очутился в Пандарии? — вновь и вновь повторяла Джайна, пока Хейдив со старшим сыном помогали Тариону добраться до их хижины.
— Имейте терпение, леди Джайна! — взмолился Хейдив. — Ваш сын очень слаб и нуждается в отдыхе.
Пандарены уложили раненого в постель Джайны. Пока Хайди разжигал пламя в очаге, Хейдив принес мази и лечебные отвары, напоил одним из них Тариона, затем смазал и перебинтовал рану на руке.
— Скоро ему станет лучше, — сказал Хейдив.
Спустя час, в течение которого Джайна не находила себе места от волнения, к Тариону вернулся румянец и он раскрыл глаза. Они тут же стали идеально-круглыми. Он переводил удивленный взгляд с пандарена на Джайну, окончательно лишившуюся дара речи, и обратно.
— Теперь вы молчите? — спросил Хейдив Джайну. — Твоя мама очень волнуется и не понимает, как ты оказался в Пандарии?
Тарион остановил оторопелый взгляд на Джайне.
— Но ведь Ноздорму сказал, что ты… Что ты…
— Я и сама не понимаю, почему выжила. И с твоим появлением все только усложнилось.
— Почему? — искренне удивился он.
Джайна испугалась, что он может счесть, что она совсем не рада ему.
— Просто это очень странно, — проговорила она, нерешительно присаживаясь на край его постели. — Я думала, что никогда больше не увижу тебя. Ведь это правда ты?
— Это я, — сказал он и добавил: — Если ты действительно моя мама.
Джайна тихо рассмеялась.
— Я считала тебя младенцем. Хейдив, разве прошло столько времени?
— Я очень быстро вырос, благодаря Хранительнице Жизни.
— Алекстраза сделала тебя взрослее? — не поверила Джайна.
— Так Ноздорму сказал мне. Я ничего не помню из своего детства.
Тарион вкратце рассказал о том, что происходило после его внезапного взросления, как Ноздорму обучал его, не оставляя ни на мгновение, и как внезапно покинул его. Рассказал и том, как другие черные драконы преследовали его по пятам, и как, наконец, атаковали.
— Тогда, чтобы спастись, я нырнул во Время, ведь они не умели ничего подобного. А я почему-то умею. Даже Ноздорму не нашел этому объяснения. Я тогда еще не знал, но оказалось, что я умею перемещаться только в прошлое.
— И в этом прошлом ты встретил Эгвин, да?
— И Вождя Орды, — добавил Тарион. — Я передал Траллу твою записку. Правда, Ноздорму сказал, что он не должен был получать ее.
— Что еще ты успел натворить? — улыбнулась Джайна.
— Я не знал, что это прошлое, и в этом моя главная ошибка. Я направился прямиком в Грим-Батол, горную крепость, где как я слышал, обитает Культ и… мой отец. Ноздорму говорил, что мне предначертано спасти его, но как? И главное отчего я должен спасать его? Ведь все в Азероте боятся его! Но в Грим-Батоле я сам едва не принял сторону Сумеречного Молота, к тому же оказалось, что даже там, в прошлом и в логове Культа, я служил все тому же Ноздорму.
— Аспект Времени находился в рядах фанатиков Сумеречного Молота? — не поверила Джайна.
— И да, и нет. На самом деле, никто из Культа не знает, что это он. Они зовут его Оракулом.
Эти слова ошеломили Джайну. Еще в самом начале ее путешествия к Зин-Азшари именно Ноздорму был Оракулом Темного Совета! Тем самым Оракулом, что поведал Культу о Слезе Земли, способной помешать им, кто заставил Азшару преследовать ее, Джайну, а затем внезапно отменил этот приказ, вызвав возмущение морской Королевы. Но зачем Ноздорму, с одной стороны, помогал Джайне, когда спасал ее с необитаемого Острова, а с другой — натравливал культистов на Тариона?
Получалось, что Тарион отбыл из Грим-Батола незадолго до того мгновения, когда Нелтарион появился там. Опять же благодаря стараниям все того же бронзового дракона. Покинул ли Ноздорму Грим-Батол после появления Нелтариона или и дальше скрывался под видом Оракула?
Мальчик мог знать гораздо больше деталей, казавшихся ему незначительными, и Джайне обязательно нужно было их узнать.
— Продолжай, что было дальше? — спросила она. — Только ничего не пропускай, это может быть важно.
— Ноздорму разбудил меня среди ночи, сказал, что мое вмешательство все-таки изменило будущее и что пора исправлять положение. Ноздорму сказал, что чем чаще я перекидывался в этом времени в дракона, тем сильнее изменял свое будущее.