– П-почему ты… не спишь… К-карли? – шепотом спросил старший Тайлер, взглянув на часы, где стрелки показывали без четверти четыре. Без четверти четыре! Он спал всего час! Этого было чертовски, чертовски мало!
Карли пару секунд огромными детскими глазами глядела на Тайлера, после чего потупила взгляд. И лишь по этому взгляду Тайлер понял все, что ему было нужно. Ему вполне хватило этого, чтобы понять, хотя на секунду он и сам испугался. Отчего-то и его вдруг напугали те кошмары, которые могут скрываться в детской фантазии. Тем не менее, на вряд ли какой-то ночной монстр смой бы выдержать скрип раскладушки Тайлера. Наверняка, все нежелательные жители съехали из-под нее в тот же момент, когда он впервые лег спать.
Тайлер протянул руки к Карли и осторожно прижал ее к себе.
– Э… Это был… просто… сон, – прошептал Тайлер и уткнулся носом в черные волосы сестры. Этот совершенно родной запах ее волос, тепло ее крохотного тела на самом деле только сильнее напоминали о том, как же н хочет спать.
– Я знаю, – тихонько ответила Карли.
Блэйк прикрыл глаза, тихо мыча какую-то убаюкивающую мелодию и слегка раскачивая сестренку из стороны в сторону, чтобы она успокоилась. Он постарался вернуть голову прежнее звучание. Он знал, что его колыбельные всегда быстро убаюкивали девочку, когда она была еще совсем крошкой и отказывалась спать, крича и вырываясь из своих старых пеленок.
– Н-не бойся… – говорил Тайлер, прижимая к себе Карли, – Я… ведь с тобой…
Карли уснула быстро, когда сам Тайлер уже едва ли не засыпал. Но он не уснул, он с трудом нашел в себе силы, чтобы не уснуть. Он улыбнулся, аккуратно взяв сестренку на руки, поднялся на и уложил малышку в ее кровать, укрывая одеялом. Блэйк осторожно провел рукой по ее волосам, почти что, не касаясь их, и только после этого вновь лег на свое место.
Тайлеру где-то в глубине души еще хотелось бы издалека понаблюдать за тем, как Карли спит, свернувшись в комочек, словно маленький котенок, в своей кровати, но он слишком устал. И потому сам не заметил, что буквально тут же, только его голова коснулась подушки, отключился.
Запись пятидесятая
«Запись пятидесятая. Дневник пятый.
Зачем я пишу каждый раз номер дневника, если даже на обложке написано, что это дневник номер пять? Однако ты, дневник, тот единственный мой друг, кому я сейчас могу пожаловаться.
Я очень устал, я хочу спать, я чувствую себя живым мертвецом, если не хуже. Есть такое ощущение, будто начну скоро заикаться даже здесь, на бумаге. Я так жалок! Ох, как же я сейчас жалок!
Я сегодня решил посмотреть в зеркало. Всевидящий, зачем я сделал это? Я совсем худой, я никогда не думал, что я так худ и что у меня такие страшные глаза. И еще я нашел седой волос. Седой волос! А ведь мне нет даже сорока! Я однозначно схожу с ума. Превращаюсь в какое-то неживое подобие человека. Это не я. Это не могу быть я.»
Тайлер осторожно и бережно расчесывал длинные черные волосы младшей сестры. В отличие от его жалкой и поредевшей прически (вернее подобия прически, как бы Тайлер не старался, а расчесать себе волосы не мог), у Карли волосы были густыми и блестящими. У нее было столько сходства со старшим братом, но так много отличий. Так легко было сказать, чья она сестра, стоило только увидеть ее голубые глаза и черные волосы, но стоило ей открыть рот, как сразу создавалось впечатление, что Тайлеру подсунули ненастоящую его сестру. Многие совершенно отказывались верить, что родная сестра их «гения» совершенно не была связана с музыкой, и ее голос и слух были слишком далеки от понимания всего этого.
Но «гению» было плевать. Он был совершенно не заинтересован в чужом мнении по поводу его крошки-сестры. Для него она была самой лучшей. И он знал, что она самая лучшая.
– Может быть, тебе пора завязать с прогулками по ночам? – поинтересовалась Карли, когда Тайлер неудачно зацепил ее волосы, заставив ее невольно ойкнуть. Сам он был усталым и едва ли мог стоять на ногах – даже Карли ему приходилось расчесывать, не вставая с раскладушки. И он не слушал даже Карли, пока она не позвала его по имени.
– А? Ч-чего? – Блэйк вышел из своего маленького транса, в который погрузился, просто дотрагиваясь до волос девочки. Его успокаивали такие незамысловатые и мирные занятия, как расчесывание ее волос или помощь с тем, чтобы застегнуть курточку. Все это создавало иллюзию того, что он нормальный. Что она нормальная. Что жизнь не так жестока, как ему кажется. – Н-нет… Я… Я просто устал вчера на работе, – проговорил Тайлер и уселся на свою скрипучую старую раскладушку, бросив гребень для волос на подушку.