Он сглотнул. Глядя на Немого, который медленно приблизился к нему на пару шагов. В очках Нэш видел свое отражение и перепуганную физиономию. Он медленно отступил, пролепетав что-то о том, что он вызовет полицию, но, конечно же, он понимал, что не сделает этого.
В зале воцарилась тишина. Немой смотрел на Томаса Нэша сверху-вниз через черные очки и изучал его взглядом. «Белый Лебедь» был окутан мраком, а внутри вдруг стало очень холодно. Кровь замирала в жилах и биение сердца прерывалось с каждой секундой все чаще. Тишина и тьма поглотили двух стоявших друг напротив друга людей, от чего оба буквально утопали в них. Они оба осознавали неизбежное, но если у одного из них замирало от ужаса сердце, то второй был внутри холоден. Черные зеркальные глаза-очки без единой эмоции смотрели на молодого парня, которого пробирала дрожь. Секунды, минуты и, казалось, часы проходят в этой немой музыке. Беззвучная симфония играла на сцене и умелые руки музыканта без единой промашки исполняли ее на инструменте, который держали.
Музыка поглотила обоих, унося за собой в бесконечную пустоту. На сей раз эта темнота обняла Томаса Нэша, унося за собой навсегда. Он пытался прервать мелодию своим фальшивым и звонким голосом, но не успел начать свою кошмарную песенку как вся симфония в один миг закончилась. Немому хватило одной минуты, чтобы заключить в них ту вечность, которая пронеслась в последний миг перед глазами Томаса.
Нэш рухнул замертво с широко распахнутыми глазами полными ужаса и открытым ртом. Он доиграл свою роль в туманном театре серой жизни, снял маску, под которой не скрывалось ничего, кроме страха, и навсегда покинул сцену.
Немой же убрал револьвер обратно в кобуру и сделал пару шагов в сторону мертвого тела.
Тайлер замер на месте, глядя на осевшее перед ним на пол тело Нэша, глядя на дыру от пули у него во лбу, из-которой сочилась кровь. Зрелище было настолько жуткое, что у Блэйка подкосились коленки от страха. Он смотрел на мертвое, еще не успевшее побледнеть тело, еле сдерживаясь, чтобы не закричать. От обморока его спасало лишь выпитое успокоительное. Он хотел закричать. Он хотел кричать ничуть не меньше, чем хотел в последние секунды своей жизни покойник. Перед глазами Блэйка все расплывалось от накатившихся слез. Ком в горле мешал вдохнуть кислород, в котором Тайлер уже чувствовал неприятный металлический смрад от крови. Он не верил своим глазам и своим рукам. Он только убил человека. Он убил человека и совсем не жалел об этом. Его пугала лишь одна мысль о том, что Нэша ему было совершенно не жаль. Его пугало его же собственное ледяное спокойствие, когда он нажимал на спусковой крючок и когда услышал выстрел. Тайлер Блэйк отказывался верить в то, что он был способен на кровопролитие. Он хотел просто проснуться.
От мыслей его отвлек тихий голос Альберта за спиной. Блэйк вздрогнул, когда на его плечо опустилась рука его лучшего друга. Он совершенно забыл о нем и о том, что пришел в ресторан с ним. Тайлер резко развернулся на каблуках и уставился на улыбающегося Альберта.
– Отлично, – шепотом сказал Улам. – Я рад, что теперь мы увидим его только на похоронах. А теперь давай пойдем отсюда, пока нас кто-нибудь не увидел.
Крыса поднял чемодан, который держал в левой руке, по всей видимости демонстрируя, что он тоже справился со своей частью миссии. Тайлер сглотнул, видя, насколько же беззаботно улыбался его друг, глядя на мертвое тело Томаса. Блэйк не понимал, как было возможно вообще все то, что происходило в тот момент в «Белом Лебеде». Он отказывался верить в это.
Тайлер вдруг понял, что для него все закончилось. Он надел свою маску и уже начал выступление. Немой вышел на сцену и принялся петь, параллельно играя на скрипке музыку смерти. И для Немого представление только началось. Заканчивать арию было поздно в тот самый момент, когда певец только-только открыл рот.
Шоу началось и теперь просто обязано было продолжаться.
Немой завел руки за спину и, гордо выпрямив спину, пошел к двери вперед своего напарника.
Запись восемьдесят вторая
«Запись восемьдесят вторая. Дневник пятый.
Итак, сегодня мне исполнилось тридцать восемь. Тридцать восемь! Я никогда бы не подумал, что могу быть таким старым и что когда-нибудь у меня вообще будут седые волосы на голове. Не сказал бы, что их очень много. По крайней мере под шляпой Немого их не видно точно.
Ах, какой же замечательный сегодня день! Сегодня светит солнце и, мне так кажется, что меня поздравляет все вокруг. Сегодня так спокойно и тихо, будто все, что было до этого было для меня лишь плохим сном. Пожалуйста, Всевидящий, пусть он никогда не заканчивается! Ну или хотя бы длится подольше.»