– Ты вот это забыл?
Блэйк вздрогнул и сжался. Карли так холодно отчеканила свой вопрос, что Тайлер довольно быстро вернулся к воспоминаниям о ночи, когда под утро случайно забыл дневник в открытом виде на столе и уснул. И, конечно же, он тихо проклял свою память и любопытство Карли. До Блэйка вмиг дошло, что тон его сестры означал – она прочитала дневник и прочитала там далеко не то, что ей стоило бы читать. Тайлер про себя понял, что вести дневники с его жизнью – это вообще не лучшая идея.
Дрожь прошлась по всему телу и подкосила колени, но Тайлер все же нашел в себе силы и медленно обернулся.
Карли стояла у входа на кухню, опершись плечом о стену и хмуро смотрела на своего старшего брата. Ее глаза были прищурены, от чего Тайлеру казалось, словно это были две острые и холодные льдинки, пронзающие его в самое сердце. Карли никогда не смотрела на него так злобно. Она никогда не разговаривала с ним таким тоном, а потому Тайлер уже не сомневался, что тот, кого он меньше всего хотел видеть в зрительном зале все же невольно получил билет на представление. И этим билетом была записная книжка. Маленькая записная книжка в красном мягком переплете с неаккуратной наклейкой, на которой было написано: «Пятый дневник Тайлера Блэйка». И эта книжка была у этого самого зрителя в правой руке.
– Т-ты… Почему… ты не… не в колледже? – проговорил Блэйк и сделал шаг вперед, попытавшись взять себя в руки и избежать неприятного разговора.
Карли еще сильнее нахмурилась и бросила, едва ли не швырнула, в Тайлера его записную книжку. Блэйк попытался поймать ее, но та в полете раскрылась и упала на пол. Блэйк тут же бросился к своему дневнику, схватил его в руки и принялся подбирать с пола выпавшие из него закладки и вкладыши. Тайлер дрожащими руками собирал оборвавшиеся листочки, каждую записку, каждый фантик и закладочку, которые хранил в своем дневнике. В его глазах все расплывалось от подступившись слез, а из-за кома в горле он не мог сказать ничего и от того казался действительно немым. Он чувствовал на себе ледяной и режущий душу взгляд своей младшей сестры и не знал, что хуже всего: то, что она теперь знала всю правду, или же то, как она в тот момент смотрела на него.
– У меня к тебе есть более серьезные вопросы, Тайли! Или мне теперь называть тебя Немой? А может быть, лучше Чертов лжец?
Тайлер прижал к груди свой дневник и испуганными глазами полными слез посмотрел на Карли. В тот момент ему ужасно хотелось закашляться или шмыгнуть носом – простуда давала о себе знать, но он боялся даже дышать. Ему было так страшно, что сердце готово было вырваться из его груди. Но в глазах Карли не было ни капли жалости. Она смотрела на Тайлера с такой злобой, что Тайлеру казалось, что это было в тысячу раз более жестоко, чем то, как Немой расправлялся со своими жертвами едва ли не каждую ночь. В ту минуту Тайлер оглох и совершенно забыл думать о том, что был в опере. Он был в тот момент не в здании Музыкальной Академии, он был у себя дома. Он не играл роль, он действительно в тот момент стоял на колени перед своей младшей сестрой и заливался слезами от страха, от немого ужаса, сковавшего ему тело и голосовые связки.
И когда голос у Тайлера все же прорезался, он все равно не смог договорить:
– К-когда… я тебе… л… лга…
– Когда?! Когда ты мне лгал?! – взвилась Карли. – Ты лгал мне каждый чертов день! Каждый день или ты думала я не увижу это? Думал, что я не найду это?!
Карли ткнула едва ли не в лицо Тайлеру справку о ее здоровье, вместе с которой держала в той же руке одну из вырванных страниц из дневника. Это был отрывок из тридцать шестой записи, которую Блэйк нещадно вырвал из дневника в приступе ярости. Он прекрасно помнил, как едва сдерживал слезы, сминая тот листок, который позже все-таки вложил между других страниц дневника.
– «…Она больна! Больна и я на вряд ли смогу спасти ее. Это выше моих сил! Всевидящий, почему ты отвернулся от меня? Почему ты отвернулся от нас?» – прочитала Карли и, скомкав листок бумаги, бросила его в лицо Блэйку. Тот склонил голову, от чего бумажка ударилась о его затылок, а сам он только еще сильнее разрыдался.
Тайлер прекрасно знал, что она когда-нибудь узнает правду о своей болезни, но он никак не ожидал, что это случится именно так. Тайлер прекрасно понимал, как жалок был он в тот момент, но Карли не могла успокоится, как и Тайлер не мог спорить с ней.