Вот только он обещал подарить свою симфонию не Клоду, а Карли. Эта новая композиция должна была быть написана о его сестре. Тайлер вдруг понял, что именно она должна быть решающим пазлом во всей картине. Эта композиция была последней и единственной надеждой на то, чтобы Тайлер смог накопить денег на операцию своей милой сестре.
И, конечно же, Блэйк просто не мог не поделится этой новостью с ней. Когда Тайлер вернулся домой после заключения договора с Клодом, он тут же бросился к своей сестре, которая что-то мастерила, сидя у себя на кровати, и схватил ее на руки. Он прижал ее к себе и счастливо засмеялся не в силах выговорить и слова. Он был так счастлив, как был, когда впервые увидел ее. Как тогда, когда ему вынесли этот маленький новорожденный комочек жизни. Он так бережно взял ее на руки и буквально стал задыхаться от той любви, которая заполнила его до краев. Он был безмерно счастлив от того, что просто любил. Тайлер просто и искренне любил свою маленькую сестренку, как любой отец любит своего ребенка. И именно эту любовь он хотел описать в своей симфонии. Он хотел передать, сказать мелодией, как сильно он влюблен в Карли. Он хотел полностью отдать ей через музыку свою душу и попрощаться с ней. Он хотел попрощаться со своей жизнью, чтобы отдать последние ее лучи Карли. Чтобы она когда-нибудь держала эту свечу и, идя по темному тоннелю, когда увидит свет, улыбнулась и сказала: «Я вижу, что это был ты, Тайлер. Теперь – вижу».
Тайлер полностью окунулся в работу. Он совершенно забыл о том, что должен спать. Он забылся в музыке, в своем сочинении, в симфонии и в той бесконечной любви, которую хотел показать в ней. Он даже стал реже пить кофе, чтобы не ходить в туалет. Он просто писал. Он выписывал на листе ноты, в голове каждый раз прокручивая ту мелодию, которая получалась у него, выбрасывал неудавшиеся работы и продолжал писать. Только писать.
«Жизнь ангела Смерти» должна была получится идеальной! Ему не нужна была бездушная и глупая песенка! Ему была необходима величайшая симфония века! Он хотел слышать овации! Он хотел увидеть в зрительном зале, как его милая Карли встанет и будет громче всех аплодировать ему. Ему было необходимо, чтобы этот подарок был лучшим. Ведь это был подарок ее жизни. Это и была ее жизнь. В композиции Тайлер всеми силами старался передать ее. Он хотел на языке музыки рассказать все то, что ему пришлось пережить, что пришлось пережить им с Карли. В симфонии просто необходимо было показать, как красива и прекрасна была его сестра. В этой композиции должны быть ее горькие слезы и ее прекрасный смех. В этой симфонии просто необходимо показать то, за что так сильно Блэйк любил ее. И он писал. Он писал свою историю любви. И любовь эта была ничуть не менее сильна, чем в тот самый момент, когда Карли только родилась. Она была даже сильнее. Это было самое сильное чувство из всех, что испытывал Тайлер. Оно витало вокруг него, душило своей красотой и ласкало ему все тело. И Тайлер хотел передать в одной лишь симфонии это чувство. Он хотел, чтобы Карли, услышав «Жизнь ангела Смерти» почувствовала все то же самое. Хотел добиться максимального возбуждения во всем зале, показать, что эта любовь – это смысл жизни. Смысл жизни, который должен быть у каждого человека. Тайлер у хотелось, чтобы от нот каждый из находящихся в зале, каждый из тех, кто будет играть эту симфонию, задрожали от того приятного и пронизывающего холода, проползающего вдоль позвоночника. И чтобы именно от этого холода их бросало в жар.
«Жизнь ангела Смерти» должна была стать симфонией самой сильной боли и самой сладкой эйфории. Это должна была быть ария самого Всевидящего и переписать ее под Его диктовку обязан был сам Блэйк. И лишь после того, как он услышит овации, он сможет лично признать себе, что он «гений».
И он писал. Он убивал себя изнутри, выплескивая всего себя и все свои чувства на бумагу. На лист бумаги с нотами, которые должны были превратить этот текст без слов в самую великолепную музыку.
Саму симфонию Тайлер писал целый месяц и еще половину месяца он репетировал ее с оркестром. Он запрещал ее слышать Клоду или Карли. Эту симфонию он доверил лишь самому себе и музыкантом. Ричарда же Блэйк заверил в том, что тот услышит «истинное пение ангелов», когда Тайлер будет руководить оркестром. Тайлер пообещал Клоду самые незабываемые эмоции в его жизни, и он не лгал, он не собирался нарушать своего обещания.