– Усыновлен гномами, воспитан гномами. Для гномов я гном, сэр. Я имею право проводить обряд к'закры, посвящен в секреты х'рагны. Умею правильно ха'лкать свою г'ракху… Я – гном.
– Что означают все эти слова?
– Я не имею права рассказывать об этом негному. – Моркоу тактично пытался уклониться от клуба сигарного дыма. – Но, к сожалению, некоторые горные гномы считают, что гном, покинувший свою родину, лишается права называться настоящим гномом. А так уж сложилось, что нынешняя кандидатура короля-под-горой зависит от того, как проголосуют анк-морпоркские гномы. Что, разумеется, очень не нравится нашим горным собратьям. Разногласия растут. Начали распадаться семьи, и все такое прочее. Зафиксированы случаи выдергивания бород.
– Правда? – Ваймс изо всех сил сдерживал улыбку.
– С гномьей точки зрения, это совсем не смешно, сэр.
– Извини.
– Боюсь, с коронацией нового короля-под-горой ситуация лишь осложнится, хотя я от всей души желаю ему добра.
– И ты считаешь, он потянет?
– Сэр, чтобы просто рассматриваться в качестве кандидата на трон короля-под-горой, гном должен добиться весьма и весьма высокого положения в гномьем обществе. Надеюсь, вы и сами догадываетесь, одним распеванием «Хай-хо» и перевязыванием раненых зверюшек в лесах тут не обойдешься. По гномьим стандартам король Рыс Рыссон – выдающийся современный мыслитель, хотя, как я слышал, он крайне невысокого мнения об Анк-Морпорке.
– И правда, похоже, весьма умный гном.
– Так или иначе, его кандидатура вызвала недовольство большого числа… э… традиционно горных гномов, которые считают, что следующим королем должен стать Альбрехт Альбрехтсон.
– Который не считается современным мыслителем?
– Он заявляет, что настоящий гном даже носа не покажет на поверхность.
Ваймс вздохнул.
– Моркоу, я сознаю существующую проблему, но самое главное в ней, ключевой фактор, так сказать… это не моя проблема. И не твоя, гном ты или нет. – Ваймс постучал пальцем по витрине с Лепешкой. – Копия, стало быть? Ты уверен, что эта штуковина не настоящая?
– Сэр, существует только одна Каменная Лепешка. Мы называем ее «самой вещью и вещью в себе».
– Но копия может быть очень качественной. Кто отличит оригинал от копии?
– Любой гном, сэр.
– Я просто пошутил.
Внизу, в месте слияния двух рек, располагалась деревушка. В которой наверняка были лодки.
Пока все получалось. Склон за спиной был сплошь белым, никаких темных силуэтов преследователей. Неважно, насколько они хороши, пусть попробуют догнать лодку…
Наст хрустел под его ногами. Он миновал несколько грубо сколоченных хижин, увидел причал, увидел лодки, с трудом развязал обледеневшую веревку, которой было привязано ближайшее суденышко, схватился за весло и выгреб на стремнину.
И по-прежнему ни малейшего движения на склоне.
Теперь, по крайней мере, он мог критически оценить свое положение. Лодка была слишком большой для одного гребца, но ему достаточно было лишь отталкивать ее от берегов. Так он переживет ночь, а утром сойдет на берег, бросив лодку. Может, попросит кого-нибудь передать сообщение на башню, потом купит лошадь и…
За его спиной, из-под брезента, раздалось злобное рычание.
Они и в самом деле были очень умны.
В своем замке, неподалеку от места, где происходили описываемые выше события, леди Марголотта тихо перелистывала «Книгу Пэров Твурпа».
В странах, расположенных по эту сторону Овцепикских гор, традиционно использовался «Убервальдский Ежеготник», в котором самой леди Марголотте были посвящены почти четыре страницы[2], но если нужно было узнать, кто кем себя мнит в Анк-Морпорке, «Книга Пэров» считалась просто незаменимой.
Экземпляр леди Марголотты был сплошь испещрен пометками. Вздохнув, она отодвинула фолиант в сторону.
Рядом стоял наполненный красной жидкостью рифленый бокал. Сделав глоток, леди Марголотта поморщилась. Затем, уставившись на пламя свечи, попыталась думать как лорд Витинари.
О многом ли он догадывается? Много ли новостей доходит до него? Клик-башни добрались до Здеца всего месяц назад и тут же были объявлены «вмешательством во внутренние дела Убервальда». Тем не менее обмен информацией значительно убыстрился – он происходил пусть скрытно, но весьма энергично.
Кого он может послать?
Его выбор скажет о многом. Это будет кто-нибудь навроде лорда Ржава или лорда Силачии?… В таком случае она будет весьма и весьма разочарована. Судя по тому, что она слышала (а леди Марголотта слышала многое), без подробной карты дипломатический корпус Анк-Морпорка даже собственную задницу неспособен был отыскать. Конечно, хороший дипломат должен и обязан притворяться тупым – до того самого момента, когда придет время слямзить ваши носки, – но леди Марголотте доводилось встречаться с некоторыми представителями анк-морпоркского высшего общества. Настолько хороших дипломатов среди них не было.
Вой за стенами замка становился все громче и уже начинал действовать на нервы. Леди Марголотта вызвала дворецкого.
– Йа, гофпожа, – произнес материализовавшийся из тени Игорь.
– Ступай говорьи этим детям ночи выбрать другое место для исполнения своей прекрасной музыки. У меня ужасная мигрень.
– Флушайт, гофпожа.
Леди Марголотта зевнула. Ночь была долгой и утомительной. После хорошего дневного сна ей всегда думалось лучше.
Прежде чем задуть свечу, она бросила последний взгляд на книгу. И увидела заложенную страницу на букве «В».
Но… патриций определенно не мог знать так много…
Чуть помедлив, она дернула висевший над гробом шнурок. Игорь появился снова – по-игоревому бесшумно.
– Эти энергичные молодые люди на клик-башне еще не почьивают?
– Нет, госпожа.
– Тогда пошльи срочный клик нашему агенту с просьбой выясньить все возможное о командующем Городской Стражей Сэмюеле Ваймсе.
– Он ефть дипломат, гофпожа?
Леди Марголотта легла на подушечки.
– Нет, Игорь. Но именно такие люди, как он, порьождают необходимость в дипломатах. И, битте, закрывай крышку.
Сэм Ваймс обладал способностью к параллельной обработке информации. Впрочем, данную способность постепенно развивают большинство мужей. Они учатся думать о своем, одновременно слушая то, что говорят их жены. Научиться слушать крайне важно, так как в любой момент от вас могут потребовать повторить последнюю произнесенную фразу да еще и дословно. Жизненно важным дополнительным искусством является способность сканировать диалог на наличие в нем контрольных фраз, таких как «и представляешь, его/ее доставят уже завтра», или «поэтому я пригласила их на ужин», или «все можно исполнить в голубеньких тонах, и это будет очень дешево».
Госпожа Сибилла прекрасно знала об этом его умении. Сэм умел связно поддерживать беседу, думая совершенно о другом.
– Я прикажу Вилликинсу упаковать зимнюю одежду, – сказала она, внимательно наблюдая за мужем. – В это время года там страшно холодно.
– Ага. Хорошая мысль. – Ваймс продолжал смотреть в какую-то точку над камином.
– Полагаю, нам тоже придется устраивать приемы, поэтому придется тащить за собой целый воз типично анк-морпоркских продуктов. Чтобы высоко держать знамя, понимаешь? Как считаешь, а может, и повара с собой прихватить?
– Конечно, дорогая. Очень разумная идея. Только в этом городе умеют правильно готовить сэндвичи со свиными голяшками.
Сибилла была впечатлена. Уши ее мужа, работавшие совершенно автономно, заставляли губы двигаться и вносить небольшой, но уместный вклад в разговор.
– А что, если нам, – сказала она, – взять с собой аллигатора?
– О да, это было бы замечательно.
Она внимательно следила за его лицом. Наконец уши подтолкнули мозг, и на лбу Ваймса пролегли неглубокие морщины.
– Какого аллигатора?
– Ты был так далеко, Сэм. В Убервальде, не иначе.
– Извини.
2
Леди Марголотта была вампиром, а вампиры развивают себе очень длинные имена. Одно из типично вампирских занятий, помогающих скоротать долгие годы.