- Все называют меня ведьмой, но магия не подвластна мне, видишь?
Эльхала кивнула, слезящимися тусклыми глазами наблюдая за тем, как Риннон разравняла белую пыль и нарисовала на ней цветок. По-юному свежая, она сама напоминала цветок, по иронии судьбы закинутый на север, где холод убивает всякое проявление красоты.
- Я всегда мечтала воскрешать цветы, ходила следом за Учителем и с интересом наблюдала, как в его присутствии они раскрывали свои лепестки, тянулись к нему, будто требуя ласки. И даже старые поникшие ветви деревьев давали ростки, и все вокруг будто наполнялось жизнью, - с щемящей тоской говорила Риннон, вновь ровняя муку, но уже на этот раз рисуя птицу. - Он умел заглядывать в будущее и обладал знаниями, которые черпал из магических книг. Многие из них были черными, скрывающими в себе зло. Но он никогда не использовал его, - заметив, как Эльхала округлила глаза, пояснила Риннон. - Он лишь хотел подчинить его и найти противодействие.
- Может, твой учитель не был таким святым как ты думаешь? Иначе зачем стражникам убивать его?
- А зачем им убивать меня? Ты же знаешь, они ищут меня, и не для того, чтобы позволить жить, - Риннон грустно улыбнулась, чувствуя некую обреченность, быть может навеянную воспоминаниями. Она не видела выхода из сложившейся ситуации и все больше увязала в мыслях, что Север станет ее домом до самой смерти. - Они ищут меня думая, что я обладаю магическими знаниями, но самое большее, что я могу сделать, так это сварить настой из абсцидии, чтобы излечить грудной кашель, да создать мазь из аконита, чтобы ваш хозяин чаще улыбался.
- Не говори так, Альмод справедливый правитель. Он любит свой народ и защищает его. Его отец был не менее велик, но только господин смог обезопасить свои владения. Темный маг опасается свирепости волков, поэтому мы не боимся его алчности. Посмотри, Риннон, во что превратился ваш мир. Дети обречены на смерть только потому, что в их жилах течет магическая кровь. Наши дети проживают пусть и тяжелую, но долгую и достойную жизнь. Как и подобает волкам.
В бесцветных глазах старухи появился огонек, и сама она будто расцвела, испытывая гордость за великий народ.
Шум за дверью заставил ее замолчать, и Эльхала прищурила глаза, прислушиваясь к звукам. Риннон напряглась тоже, не представляя, кто в такое время решил посетить кухню - оставшиеся в замке дозорные были давно накормлены, а Альмод с остальными воинами должен был вернуться лишь к концу недели. Риннон боялась его возвращения до дрожи в коленках, потому что один его вид вызывал в ней инстинктивный страх. А еще в присутствии волка она чувствовала себя слабой и беззащитной, полностью зависящей от его настроения.
- Господин приехал, - с улыбкой шепнула Эльхала и с трудом встала на гудящие от усталости ноги. Как раз вовремя, потому что уже в следующую секунду дверь в кухню отворилась, и Альмод по-королевски неторопливо зашел внутрь. Он еще не снял тяжелого плаща с отороченным мехом воротником, поэтому его фигура казалась крупнее и выше, этим еще больше пугая вскочившую от неожиданности Риннон. Она лишь слегка задела его настороженным взглядом и опустила голову, сцепив руки в крепкий замок и прячась от величия волка в наигранном равнодушии. Будто бы ее сердце и не стучало набатом в ушах, а кровь не бурлила в венах от страха.
- Хорошо, что ты не спишь, Эльхала, - словно не замечая Риннон, произнес Альмод. Ему хватило лишь одного мгновения, чтобы оглядеть ведьму с головы до ног и заметить ее страх. В несуразно большой одежде, прятавшей совершенные женские изгибы, она вполне походила на мальчишку, но миловидное лицо и длинные волосы, забранные на макушке, выдавали ее с головой.
А еще запах.
Тонкими нитями он стелился по воздуху, и среди остальных запахов, наполнявших кухню, выделялся своей смолянистой свежестью, отчего Альмод сделал глубокий вдох, чуть задержал дыхание, и только потом выдохнул, словно желая захлебнуться им.
- Приготовь мне ужин и купальню, - коротко бросил он, и Риннон взглянула на него из-под опущенных ресниц. В его темных до плеч волосах, блестели капли растаявшего снега, на подбородке и скулах проскальзывала щетина, а глаза, лишенные звериного блеска, удивляли своей цепкостью и проникновенностью. Будто бы он умел читать души и мог отличить правду от лжи, как бы глубоко она не пряталась. - И разбуди кого-нибудь, чтобы обслужить остальных.