- Повернись, - без привычных приказных ноток прошептал он. По темным углам шуршали мыши, пламя, пожирающее смолянистые поленья, вторило им задорным треском, и только Риннон не могла произнести ни звука, будто проглотив язык. Все также молча, не умоляя и не прося, она развернулась к нему и устремила взгляд на его широкую грудь, частично скрытую под парадным плащом, заколотым на плече золотой пряжкой.
Альмод изучал ее, молча разглядывая трепещущие ресницы, белоснежную кожу, пухлые губы, он видел ее растерянность, которую выдавала хмурая складка на лбу, неровные вдохи, то и дело прикусываемая губа. Она словно боролась с собой, разрываясь между любопытством и отрицанием. Она, до этого сталкивающаяся со зверем, не могла поверить, что сейчас перед ней стоит человек.
Знала бы она, с каким трудом этот человек усмирял в себе волка, заковывая его в стальные оковы, обматывая толстой цепью и пригвождая к каменному столбу, чтобы он не смог вырваться и не выпустил острых, как бритва, когтей, готовых разорвать слабую плоть. Кончики пальцев невыносимо ломило, челюсти сводило судорогой, и Альмод нервно вдохнул, упиваясь близостью самки. Она упрямо не поднимала глаз, и ему пришлось обхватить ее подбородок ладонью, чтобы обратить на себя внимание.
- Посмотри на меня, Кхира.
И как только она сделала это, его инстинкты замолчали, покорно поджали хвосты, оставив победителем человека. У нее были до безумия красивые глаза, тепло-карие, с таинственным блеском, в обрамлении длинных ресниц; у нее оказались до неприличия нежные губы, когда он, осторожно прикоснувшись к ним большим пальцем, провел по ним от одного уголка до другого; у нее был до одури соблазнительный запах, и хотелось дышать, дышать так, чтобы грудь разорвало. Но все портил проклятый страх, затаившийся в каждой ее черте.
- Неужели я настолько страшен, что ты даже посмотреть на меня боишься? - хриплым голосом произнес Альмод. Она списала его тон на возрождающийся гнев, тогда как он захлебывался в желании обладать ею. Риннон не ответила, попросту не успела, потому что он завладел ее губами, обхватил их своими и развел языком. Ненавязчиво сладкие, теплые и мягкие они были созданы, чтобы терзать их, прикусывать, слегка всасывать, но тут же отпускать, дабы по полной прочувствовать вкус. И пока он целовал ее, она не шевелилась, лишь вцепилась в его плечи пальцами, до побелевших костяшек, и прикрыла глаза, потому что его поцелуй, несмотря на все ее ожидания, был приятен ей, как и горячие, сжигающие ткань под собой руки, опустившиеся на талию и слегка сжавшие ее. Она не совсем понимала, что с ней происходит, потому что собственный организм подводил ее: внизу живота разжигалось горячее пламя, и дыхание становилось обрывочным, частым, ей отчаянно хотелось обнять Альмода за шею и прижаться к нему до невозможного близко, так, чтобы ребра к ребрам.
Отчего-то она точно знала, что сейчас он не причинит ей боли, и что он пришел, чтобы подчинить ее, да, но уже другим способом, не силой вовсе. И будто в подтверждение ее догадок, он углубил ласки, проникнув языком в рот, скользнув ладонями под рубаху, которую уже успел выправить. Он гладил ее живот, сдерживая рычание, проводил пальцами по выпирающим ребрам, соскальзывал на спину, исследуя позвонки. Он неторопливо подбирался к упругой груди, при прикосновении к которой Риннон обронила глухой стон. Прямо в его рот, до боли сжав кулаки, когда его ладони зависли над ее грудью, будто специально затрагивая возбужденные соски, от трения ставшие твердыми.
Кровь в ее венах разгоралась, стелилась лавой, и лицо вспыхнуло от стыда, когда Альмод отвлекся от ее губ и избавил ее от рубахи, зацепившейся воротом за волосы и распустившей их. Нагое тело покрылось мурашками, и Риннон смущенно прикрыла свою грудь, когда он сделал шаг назад и со свистом втянул в себя воздух. Сейчас в нем не было ничего из того, чего она так боялась, но именно это заставило почувствовать дикий стыд. Потому что она желала, чтобы он ушел, так же сильно, как хотела, чтобы он остался и помог ей избавиться от пламени внутри. Ведь это по его вине оно вспыхнуло.
- Ты очень красивая, ведьма, - шепнул он, обхватив ее запястья и вынудив опустить руки. Коснулся ее груди, обвел выпирающие соски и двинулся дальше, к подрагивающему животу. Только когда достиг пояса штанов, остановился, вопросительно взглянув на Риннон, заметно напрягшуюся.