- Понял, - кивнул Эйнард и, зная, что разговор окончен, вышел из комнаты. Альмод же развалился в кресле, прикрыв лаза от приятной истомы - уставшие от долгого бега мышцы расслаблялись и под действием тепла наливались тяжестью. Он старался не думать о ведьме, но одного глубокого вдоха хватило, чтобы вспомнить все ее изгибы, мягкость тела, услаждающие слух стоны, когда она плавилась в его руках и самозабвенно отдавалась ему. Сегодня она не придет, по словам Эльхалы из-за плохого самочувствия, и ему, если честно будет ее не хватать, потому что за проведенные с ней ночи он привык к хрупкому телу, прижатому к нему. Было ли так раньше? Он не помнит, потому что женщин в его жизни было слишком много. По крайней мере раньше, пока он не встал на престол и не взвалил на себя обязанности вожака, ведь после этого большую часть времени он проводил в Крепости, в дали от женского внимания. Может, поэтому реакция на Риннон была так сильна - он всего лишь соскучился по женской ласке.
Было уже за полночь, когда он наконец встал с кресла, но направился не к кровати, а к выходу, желая проведать Риннон. Как бы ненароком услышать ее дыхание и убедиться, что в ее недомогании нет ничего страшного. Темный коридор проглотил его фигуру, а Альмод бесшумно подошел к нужной комнате, столь же бесшумно открыл дверь и скользнул внутрь, с головой окунувшись в сладкий запах. Он кружил голову, и Альмод искренне пожалел, что пришел сюда - волк в нем ликовал от предвкушения, потому что Риннон определенно точно была источником этого запаха - запаха, который заставлял пылать кровь и подталкивал овладеть самкой.
Она лежала на краю постели, на боку, поджав ноги к груди и подложив ладони под голову. Ее распущенные волосы красивыми волнами устилали подушку, и когда Альмод подошел ближе, алые отсветы от лампы скользнули по ее прядям, лбу и остановились на приоткрытых губах, нежных как лепестки роз. Он не мог удержаться, чтобы не прикоснуться к ним подушечкой большого пальца, тем самым разбудив ее.
А сладкий запах продолжал проникать под кожу, напрочь сбивая дыхание и отравляя разум.
- Как ты себя чувствуешь? Эльхала сказала, что ты заболела, - как бы между прочим коснувшись ее лба, спросил Альмод. Лоб ее был холодным и не выдавал жара, да и сама она не выглядела больной, если только неестественно бледной. Он возвышался над кроватью огромной глыбой, и Риннон нервно сглотнула, не зная, как оправдаться. Она надеялась, что он не придет к ней, и за ночь она выспится, наберется сил, справится с неприятно тянущей болью, терзающей низ живота. Но как назло надежды не оправдались. Эльхала оказалась права - он не оставит ее в покое до тех пор, пока не насытится.
- Уже лучше, господин.
- И что было причиной твоей болезни? - раздраженно сжав челюсти, Альмод отдернул руку. Он уже точно знал - ему не уйти отсюда, только не после того, как он ощутил запах самки и ее крови. Кончики пальцев начинало жечь, и сердце набирало ритм от просыпающегося возбуждения, покалывающего вены. Проклятая девчонка сама призывала его и даже не подозревала об этом.
- Я не могу сказать вам, - смутившись под пристальным взором, промямлила Риннон. Слишком интимной была эта тема, чтобы она могла обсудить ее с мужчиной. Пусть даже если этот мужчина знал каждый рант ее тела. Она с настороженностью ожидала его реакции и, слегка поморщившись, вытянула ноги. Ее грудь высоко вздымалась и открытый ворот платья позволил ему увидеть ее шею, ключицы, целомудренный треугольник белоснежной груди.
- И не надо, твой запах говорит за тебя. Но кровь не причина избегать встреч со мной, - в его голосе слышалось недовольство, даже глаза, до этого серые человеческие, загорелись блеском, но не янтарным привычным, а чужим и мрачным, от которого Риннон рефлекторно поежилась. Альмод оскалился, делая глубокий, до боли вдох, его терпение подошло к концу, и мышцы сковало желанием, когда одним движением он скинул с нее шкуру и тонкое одеяло.