Проходило время, таяли свечи, а Риннон все продолжала сидеть рядом с королем, не участвуя в беседах, не привлекая внимания. Она прекрасно знала, что многие смотрят на нее с интересом, шушукаются и обсуждают ее, и всеми силами старалась не показывать своего смущения, к концу вечера ставшего невыносимым. Теперь ей чудилось, что сидящие за столами женщины только и делают, что указывают на нее пальцем, а пожилые волки, имеющие дочерей, так и вовсе смотрят на нее с ненавистью.
Ее догадки подтвердились, когда один из них, по-видимому знатный лорд, одетый в богатые одежды и с высоко поднятым подбородком, подошел к их столу, ведя за собой высокую и красивую девушку. Ее глаза полыхнули пламенем, когда она изучающе посмотрела на Риннон, а потом встала по одной линии с отцом, уважительно опустив голову.
- Мой король, позвольте представить вам мою дочь - леди Иделису, будущую наследницу Тигерона и Амстилла, - склонившись как можно ниже, уверенно произнес волк. Он был поджар и статен, и несмотря на возраст, не растерял былую красоту. Серебристый иней коснулся его висков, темной бороды, но не погасил огонь в янтарно-желтых глазах, таких же, как и у его дочери, теперь уже бросающей многообещающие взгляды на небрежно развалившегося на высоком стуле Альмода. Он слегка нахмурился, находя их вторжение неуместным, но не прогнал, с видимым интересом рассматривая стоящую перед ним волчицу. Их разделял стол, но он четко чувствовал ее запах - приторно сладкий, медовый, густой, оставляющий в носу неприятный осадок.
Хотелось свежести, той самой, что дарила ему погрустневшая вмиг Риннон.
- Ты желаешь породниться со мной, Элиэл? - иронично изогнул брови он.
- Вашим землям нужен наследник, господин, и моя дочь... она сильная и выносливая волчица. Она сможет стать хорошей матерью для вашего сына, - несколько тушуясь ответил Элиэл. На кону стояло многое: его положение становилось все более шатким, и, чтобы навсегда избавиться от угрозы со стороны враждующего рода, посягавшего на его земли, ему был необходим выгодный брак. А что может быть крепче уз с самим королем?
- Наследник... что ж. Это хорошо.
При этих словах Риннон сжала губы, до боли, и часто-часто задышала, ожидая его решения. Слезы непроизвольно скопились в уголках глаз, и ей показалось, что сейчас, пока Альмод выдерживал паузу, она балансирует над пропастью, в которую ее может столкнуть одно лишь слово.
- Но согласна ли твоя дочь быть второй? Потому что я уже нашел подходящую мне волчицу.
Бездна под ногами разверзлась, и Риннон упала, глубоко-глубоко, где темно и тихо. Она не видела, как Элиэл с дочерью возвращался на место, не слышала смеха празднующих воинов, не чувствовала серьезного взгляда Альмода, застывшего на ее склоненной макушке, не замечала искр, что украшали его радужку; она спросила разрешения удалиться и, задыхаясь от отчаяния, покинула праздник, чтобы в тишине комнаты, обняв подушку, подумать о своем будущем, теперь уже обреченном, ведь Альмод сделал свой выбор
Не ее, увы.
Глава 13
Он доказывал свои слова совершенным равнодушием, и дни для Риннон тянулись бесконечной чередой унылого однообразия, беспокойных мыслей, мрачной тоски, осевшей на лице задумчивой маской. Ее уже не радовала веселая болтовня Равиды, а вид за окном, безжизненно однотонный, вообще вызывал жалость к себе, потому что она оказалась никому не нужна и, для чего-то привезенная в Радияр, превратилась в запылившуюся брошенную игрушку. Вечерами она тлела от ядовитой ревности, представляя, как Альмод владеет другими женщинами, а днем тонула в апатии, редко покидая свою комнату и почему-то боясь столкнуться с королем, наверняка сытым и довольным, не знающем нужды в ласке. Огромный замок оставался чужим, и все чаще Риннон задумывалась над тем, что она предпочла бы выполнять тяжелую работу в Крепости, чем постепенно сгорать в роскоши. Она вспоминала Эльхалу и молилась за ее здоровье; с нетерпением ждала приезда Эйнарда, с которым могла поделиться своими подозрениями насчет внезапной вспышки ярости Альмода; мечтала обрести настоящего друга, но не представлялось возможности, да и не ясно было, каково ее положение в замке и имеет ли она право на свободное передвижение. Все разрешилось само собой, когда однажды утром как всегда улыбающаяся Равида позвала ее вниз, посмотреть на предложенные приехавшими торговцами товары. Обычно они посещали замок в одни и те же дни, раскладывались прямо у ворот и под зорким наблюдением стражников вели торговлю, продавая различные мелочи, ткани, украшения, посуду. Основными клиентами были, конечно же, женщины, и Риннон, не имея за душой ни одной монеты, поддалась чисто женскому любопытству. Она следовала за щебечущей Равидой, запоминая переплетения коридоров, и как бы между прочим спросила про покои короля, которые ей были тут же показаны. Возле них не стояло охраны, и она не могла не задать вопрос: - Разве покои короля не должны сторожить воины? - Что вы, госпожа, вряд ли в замке найдется человек, который сможет справиться с вожаком, а чужаков здесь не бывает - север не любит непрошенных гостей, - пожала плечами Равида и продолжила путь, тогда как Риннон остановилась напротив высоких двустворчатых дверей, прислушавшись к звукам. Было совершенно тихо, и она тяжело вздохнула, почувствовав себя еще более удрученно. - Не отставайте, а то еще потеряетесь. И да, вам разрешено покидать покои, вы можете гулять. - Знаешь, что я хочу, Равида? - Служанка мотнула головой, а Риннон, ухватив ее за горячую ладонь, заговорщически шепнула: - Побывать на северной стороне, увидеть пропасть, куда бросился великий король Брендгерд. - Что вы! Зачем вам это? Туда давно уже никто не ходит, говорят, после смерти короля пропасть обозлилась и заманивает в свои сети красивой песней ветра. Человек теряет контроль над разумом и сам спрыгивает в нее. Даже не уговаривайте, госпожа, иначе наш король лично меня казнит. Риннон хотела сказать, что Альмоду нет до нее никакого дела и он даже не расстроится, если она прыгнет за ветром, но они уже вышли на улицу и были подхвачены общим оживлением, которое толкало их к торговым рядам. Наполненный энергией шум позволил забыть о грусти, и Риннон, улыбаясь, проталкивалась к столам с выложенными на них товарами. Ее не интересовала посуда или ткани, она прошла мимо лавок с мехами, оружием, кожей, но зато задержалась напротив торговца украшениями, зорко следившего, чтобы юркие мальчишки не стащили какую-нибудь безделушку. Самое же ценное он держал поближе к себе, в шкатулках, и при появлении платежеспособного клиента открывал их, зазывая блеском золота и драгоценных камней. - Не проходите мимо, госпожа, ваша красота достойна самого лучшего, - со слащавой улыбкой льстеца он завладел вниманием Риннон и, приложив пальцы к подбородку, словно обдумывая что-то, открыл одну из шкатулок. - Посмотрите, что у меня есть, - разложив перед ней увешанное красными камнями колье, он начал расписывать его достоинства, сложность огранки и утонченность работы, но, заметив равнодушие Риннон, быстренько спрятал его обратно, чтобы тут же выложить золотой кулон, обрамленный насыщенно-зелеными изумрудами. Ни одно из предложенных украшений не вызвало ее интереса, и торговец совершенно растерялся, впервые встретившись с таким равнодушием. Обычно женщины охали от восхищения, прикасались к украшениям и примеряли их, пожирая жадными блестящими взглядами, но странная девушка лишь упрямо поджимала губы и все больше смотрела на дешевую безделушку - вырезанного из кости волка, подвешенного на простой кожаный шнурок. Она прикоснулась к нему кончиками пальцев, насладилась полированной поверхностьтю и нехотя отвернулась, потому что подвеска ей очень понравилась, вот только купить ее не было возможности. Может, именно это факт заставил ее вернуться в покои, сесть у окна и вновь поддаться меланхолии, ставшей вполне привычной.