***
Она лежала на его груди, перебирая пальцами жесткие волоски на ней, и глупо улыбалась. Глаза закрывались от усталости - лишь когда ночь подошла к концу Альмод смог насытиться ею, и ощущение покоя медленно заполняло душу. Он не говорил красивых слов, не обещал невозможного, но в его глазах она видела то, отчего хотелось смеяться, смеяться и смеяться. И холодный чужой мир уже не казался таким жестоким, а будущее наконец прояснилось, потому что Альмод назвал ее своей, прижал крепко и не отпускал, не позволял отстраниться. - У меня для тебя кое-что есть, - приподнявшись на локте, он потянулся к своим штанам, а потом склонился над ней, с теплотой заглянув в глаза. Тяжесть его тела была приятна и, чтобы удовлетворить мимолетное желание, она поцеловала его в плечо, слегка прикусив кожу. Тонкими руками обвила его шею и затихла, выжидающе вглядываясь в лицо Альмода, разжавшего кулак. На большой ладони лежала та самая фигурка волчонка, что понравилась ей сегодня, и Риннон не смогла сдержать тихий всхлип, часто-часто моргая и прогоняя слезы. Она впервые чувствовала себя по-настоящему нужной. Она уснет, крепко сжимая в руке подарок и, измотанная его страстью, не услышит настырного кашля, не увидит, как Альмод распахнет глаза от интуитивного страха и непонимающе тревожным взглядом окинет спальню. Не узнает, что змеи, окружившие его, будут шипеть и извиваться, изрыгать мрак и призывать его на северную сторону, где глубокая пропасть, где красивая песня, где ласкающий ветер. Где ждет его тьма, такая же страшная, как тьма, отравившая кровь и рождающая в нем безумие. Волк проигрывал.