- Это не место для госпожи, - опустившись на стул напротив, сказал Лагорд. Он сдержанно улыбнулся и сцепил руки перед собой, пытаясь разглядеть лицо Риннон, вскинувшей голову при его появлении. Едва только пышная служанка, нашедшая его на окраине города в одной из казарм, сообщила ему о просьбе ведьмы, как он сразу же пришел, догадываясь, о чем пойдет речь - о вожаке, поднявшем на его меч, о тьме, которую он увидел в его глазах в тот вечер.
- Боюсь, в замке наша встреча могла вызвать подозрения, тем более, ты не служишь там больше.
- Таково решение короля, - скривил губы Лагорд и раздраженно повел плечами, когда тонкие руки обвили его шею и подошедшая к нему сзади девушка, склонившись, что-то шепнула ему на ухо. - Пошла прочь, - пробурчал он, расплетая капкан ласки и избавляясь от назойливой нежности. Риннон же опустила голову, чтобы девушка не смогла разглядеть ее лица. - Так зачем ты меня позвала?
- Наш король в опасности. Я хочу знать, веришь ли ты в силу черной магии? - напрямую спросила Риннон, и Лагорд заметил, как блеснули ее глаза, когда она вскинула подбородок и серьезно взглянула на него. Взгляд ее был полон решительности и силы - желанием бороться до конца, каким бы ни был исход. И сейчас Риннон мало напоминала ту зажатую испуганную девчонку, что когда-то появилась в пограничной Крепости и встала на его пути.
- Не верил... до того самого вечера, когда повелитель разрубил меня надвое. Он видел тебя на ее месте, потому что шептал твое имя. Он не слышал моих объяснений, он был ослеплен яростью, с которой я никогда не встречался.
- Ты должен сказать мне: есть ли в ваших землях сильные маги? - удостоверившись, что он не сочтет ее за сумасшедшую, прошептала Риннон. Она нервно сжимала кулаки и опасливо поглядывала в сторону двери, в которую то и дело заходили новые посетители. Больше всего боялась воинов-волков, служащих в замке, потому что даже среди всех наполняющих таверну запахов они могли учуять ее. А что она скажет, если они узнают, что самка вожака тайно покинула замок да еще находится в обществе другого волка? Это была опасная игра, а если учесть недоверчивость и мнительность Альмода в последнее время, то попросту смертельная, ведь буквально сегодня она столкнулась с его яростью лицом к лицу.
- Вряд ли. Волки не любят магию.
- А если привезти его с Центральной равнины? Ведь там наверняка есть маги, который помогут господину справиться.
- Может и есть, кто знает. Но на это потребуется время, много времени. Это опасно, Риннон, так же как мы не любим непрошенных гостей, так же не любят нас. Каждому свое и наше место на Севере.
- И все же Эйнард там.
- А кто сказал, что он вернется? - приподняв брови, сказал Лагорд. Он заметил, как она сникла, наверняка впервые задумавшись над тем, насколько опасны вылазки на равнину, и уже мягче добавил: - Он опытный волк, так что у него есть шанс, не переживай.
- А ты? Сможешь ли ты рискнуть своей жизнью ради нашего короля? Ради того, чтобы зло, опутавшее его разум, отступило? - капюшон почти слетел с ее головы, когда она резко подалась вперед и с надеждой взглянула в его глаза. Ее холодная ладонь прикоснулась к его горячей, и Риннон была готова ринуться в бой с самим Ильфеилом, если бы это могло спасти ее господина. Маленькое сердце отважно билось в груди, и сейчас она напоминала настоящую волчицу, истинную королеву.
- Если мне придется отдать жизнь за вожака, я сделаю это. Не задумываясь, - столь же решительно ответил Лагорд. Он посмотрел на ее тонкие пальцы, сжавшие его ладонь, и убрал руки со стола, уважая Альмода и его собственность.
- Я знаю, как тебя найти, и если мне потребуется твоя помощь...
- Ты можешь положиться на меня, - перебил он ее, понимающе кивнув. Она вновь натянула капюшон и, благодарно улыбнувшись, встала. Нужно было вернуться в замок до сумерек, принять ванну, чтобы смыть с себя запахи, и надеяться, что Альмод вновь призовет ее, потому что она отгородит его от зла своими объятиями, поцелуями, лаской, потому что в ее сердце зарождалось что-то чистое, необъяснимое, волнительное, делающее ее сильной и бесстрашной, ведь ради него она собиралась бросить вызов самой тьме.
А между тем, где-то далеко-далеко, там, где нет глубокого снега, морозного воздуха, белой зимы, одинокий путник пришпоривал коня, увязающего в грязи размытой дороги. Загнанное животное хрипело кровавой пеной, все сильнее припадая на одну ногу, и в конце обессиленно упало, опрокинув всадника на землю. Увесистый сверток из книг, обернутых в черный бархат и спрятанный от посторонних глаз, выпал из сумки, но тут же был запрятан обратно, потому что эти книги таили в себе зло, настолько древнее, что даже самый великий бог не помнил его истоков...