Наваждение отдавалось пульсацией в паху, и стало еще хуже, когда плечо Риннон оголилось из-за сползшей вновь рубахи. Долгое воздержание давало о себе знать, и Альмод в который раз пожалел, что оставил ее в живых да еще притащил в Крепость. Лучше бы она замерзла в снегах, чем, сидя буквально в несколько шагах, искушала своим запахом и скрытым под мешковатой одеждой телом. Его глаза полыхнули недобрым блеском, и на скулах выступили желваки, когда в полученном вырезе он увидел острую ключицу и покатое белоснежное плечо.
Мозг подкинул красочные картинки того, как он прижимает к себе нежное тело, как покрывает поцелуями шею, плечо, как сжимает ягодицы, и Альмод, тряхнув головой, с силой ударил ладонью по столу.
Риннон вздрогнула и взметнула на него полный ужаса взгляд, ее начинало трясти: то ли о холода, то ли от страха перед волком, на лице которого ясно читалась ярость. Ей казалось, что он догадался о ее лжи, и теперь она судорожно продумывала, как оправдаться.
- Неужели во всем замке не нашлось более подходящей одежды? - шипя, сказал он. Медленно поднялся с места и, до боли сжав зубы, пошел в сторону высокого добротного шкафа. Возбужденный член упирался в штаны, отдавал болезненным томлением и требовал женского тепла. Черт, если близость женщины так на него влияла, то что будет с молодыми волками, в жилах которых течет по-настоящему необузданная кровь? Они попросту разорвут ее на части, поэтому ей нужно как можно меньше выходить из комнаты, а старуху предупредить, чтобы она не спускала с нее глаз. Два-три дня, девчонка наберется сил и уйдет, неважно куда, хоть к самой смерти в лапы, лишь бы подальше от его владений.
Север не терпит слабых.
Альмод порывисто рылся в шкафу, подыскивая наиболее подходящий вариант, и нашел темно-коричневую, под цвет глаз гостьи атласную рубаху, которая стала ему мала из-за подавшихся в рост мышц. Все-таки многочисленные тренировки и кровь волка давали о себе знать. И пока он делал это, Риннон едва сдерживалась чтобы не убежать, спрятаться от угрюмости хозяина под кроватью и не дышать.
- Надень это и не вздумай выходить из своей комнаты без надобности. Я не хочу, чтобы мои воины перегрызли друг другу глотки, - жестко сказал Альмод. Он старался не смотреть в ее сторону и кинул одежду наугад, угодив ею прямо в лицо растерявшейся Риннон. Его злила реакция собственного тела на женщину-самку, ведь суровые воины Севера, защищающие границу, отказали себе во многом, включая вино, азартные игры, любовные утехи. Жесткая дисциплина, иерархия, беспрекословное подчинение. Они должны были сохранять концентрированную волчью энергию и не иметь слабости, которой могли воспользоваться враги, ведь все, что подчиняет нас, делает нас уязвимыми, будь-то вера, или вино, или чувства. Их дежурство на границе длилось полгода, затем смена менялась, но Альмод, преданный своему народу, оставался здесь всегда, изредка покидая крепость и решая важные дела в столице за перевалом. Когда-нибудь, воспитав надежную замену, он собирался вернуться в Радияр, в конце концов, он должен найти пару и оставить после себя наследника, но сейчас, когда вся Центральная равнина волновалась от беспредела стражников, он нужен был здесь.
Вдруг алчность Темного мага заденет и его земли? И пока он будет прохлаждаться в столице, его границы буду нарушены? Да лучше он вырвет собственное сердце, чем позволит покорить свой народ.
Каменная кладка камина, о которую он опирался рукой, затрещала, посыпалась крошкой, и Альмод оглянулся, наткнувшись на пустоту - девчонка убежала в комнату, оставив после себя легкий аромат хвои и недоеденный ужин.
Глава 2
Ночью ее била крупная дрожь, и Риннон никак не могла согреться, натягивая на себя тяжелые шкуры и кутаясь в простыни. Завывание студеного ветра за окном казалось волчьим воем, а тихие шаги за дверью - мягкой поступью лап угрюмого хозяина Крепости, разгуливающего в волчьем обличье. Она живо представляла его горящие в темноте глаза, перекатывающиеся под шерстью мышцы, смертоносные зубы, способные с легкостью перекусить ее руку, и не могла заснуть, совершенно не зная, что же ей делать дальше.
К утру стало еще холоднее, и при каждом вдохе в воздухе образовывалось облачко пара. Риннон, вцепившись онемевшими пальцами в шкуру, смотрела в каменный потолок, и с надеждой ждала, когда придет ворчливая старуха. Быть может, она принесет дров и разожжет камин, чтобы хоть немного успокоить разбушевавшийся холод. Но проходило время, на кромке горизонта вставал огненно-красный шар, а в коридорах не слышалось ни звука, будто все в замке вымерли. Ее терпение подходило к концу, потому что, как бы она не старалась, холод коснулся ее ног, пробрался выше и сковал все тело, покрыв его мурашками. Риннон боязливо покосилась на дверь, такую же тяжелую и основательную, как и все здесь, и решительно встала с кровати, припав на больную ногу. Рана выглядела лучше, по крайней мере, припухлость спала, и пульсация уменьшилась. И все же, надевая жесткие холщовые штаны, Риннон поморщилась - ей нужно быть аккуратной, чтобы края раны не разошлись.