го места и стоит пошевелить рукой, как лоскуты располосованной плоти отойдут от костей. При воспоминании о том, кто это сделал, Риннон не смогла сдержать слез и вновь закрыла глаза, желая провалиться во мрак. Все же там было не так больно. - Только не засыпайте, госпожа, вы должны быть сильной. Нет-нет, только не это, - заметив, что Риннон никак не отреагировала на нее, Равида зарыдала, потеряв последние силы. Неужели ее борьба оказалась бессмысленной? Неужели ее молитвы так и не были услышаны? Тогда зачем существуют боги, если они настолько глухи... Но уже в следующую секунду горячее дыхание коснулось ее руки, и тихий шепот воскресил надежду. - Зачем ты меня вернула? - Вы нужны нам. - Нам? - что-то наподобие улыбки появилось на потрескавшихся губах, и Риннон зашипела, ощущая на языке металлический привкус крови. - Да, нам. Вы говорили, что не отступите, что сделаете все возможное ради своего короля, и вы должны помочь ему, вырвать из лап тьмы, потому что именно она сотворила с вами такое. Господин никогда бы не сделал этого, не тронул бы свою самку, не причинил бы вам боль... - Риннон с ироничной ухмылкой наблюдала за движущимися губами, рассказывающими красивую сказку, и удивлялась собственным ощущениям, потому что она не испытывала ненависти к нему, скорее обиду, ведь она не заслужила такого отношения. Не сделала ничего такого, что могло бы вызвать его ярость. - Весть о том, что вы встречались с Лагордом, подтолкнула его к этому... Сердце замерло в груди, и Риннон ошарашенно распахнула глаза. - Что ты сказала? - Моя госпожа, я предупреждала, насколько это опасно. Я же говорила, почему вы не послушали меня, - Равида захлебывалась в слезах и мотала головой, пряча лицо в ладонях. Ее плечи сотрясались, и терпение Риннон подходило к концу, потому что она желала знать только одно: успел ли Лагорд уехать из города. - Замолчи и скажи мне, что с Лагордом, - ее голос был тих и обрывочен, но в нем плескалось столько решимости и силы, что Равида вмиг утихла. - Ну же... Ты говоришь о спасении короля, а сама не можешь сказать самого главного. Что с Лагордом, Равида? - Его ищут. - Мне нужно объяснить все господину, он должен выслушать меня, иначе он казнит его, убьет, лишит нас последнего шанса. Равида, помоги мне, я должна увидеть короля, - словно в горячке шептала Риннон. Ее глаза блестели, и щеки раскраснелись еще больше, и сейчас, с этим безумным блеском в глазах, она напоминала умалишенную. Постепенно лицо Равиды превращалось в уродливую воронку черных кругов, и сознание Риннон ускользало, вновь заменяясь на лихорадочный сон. Раны, оставленные Альмодом, делали ее слабой, и она сдалась, позволяя жару овладеть телом. Все ее мысли, желания, эмоции ушли на задний план, осталась только борьба за жизнь и молитвы Равиды, не отходящей от нее ни на шаг. *** Она не думала, что боль имеет пределы, что существует грань, когда она перестает быть просто болью, чужой и безжалостной, когда она впитывается настолько, что становится неотъемлемой частью. Ее следующее пробуждение принесло еще большие страдания, потому что над ее спиной колдовала уже не Равида, а какая-то темная тень, в которой она не могла разглядеть человека. Безликая и молчаливая, с худыми руками и длинными пальцами, она выглядела как сама смерть, если бы не ее манипуляции, заставлявшие Риннон кусать губы до крови. Смерть не мучает - забирает сразу, тогда почему тень вонзает в спину иглы и тянет, тянет так сильно, что из груди вырываются жалобные стоны? - Терпи, девочка, - хриплый грудной голос слышался словно сквозь толщу воды, одними вибрациями и намеками. Между зубов насильно протолкнули деревянную палочку, и Риннон сомкнула челюсти, чтобы на этой преграде выместить всю свою боль. Она зажмуривала глаза, когда костлявая рука взмывала вверх, и блеснувшая в свете игла опускалась на спину, соединяя то, что должно быть одним целым. Она ясно ощущала чужое присутствие, но не боялась, стоически перенося пытки. А высокая фигура оставалась все такой же безликой, пустой и незнакомой. Она делала свое дело, стежок за стежком, отбрасывая со спины крупных и жирных личинок, зачистивших гноящиеся до этого раны, из-за которых горела кровь. Риннон уже не лихорадило и это было хорошим признаком. Последний взмах рукой, и Риннон, до этого напряженная как тетива, расслабилась, чувствуя неимоверную усталость. Она с трудом выплюнула изо рта палочку и с безразличием наблюдала за тем, как безликая тень отходила в сторону, исчезала, постепенно прячась в темноте. Лишь жалкий огарок свечи боролся со мраком, и помог Риннон различить обстановку ее комнаты, той самой, где все это случилось. А значит, она до сих пор в замке, во власти Альмода, наверняка ненавидящего ее всем сердцем. И как доказать его сердцу, что она его не предавала? Что не позволила бы ни одному мужчине на свете не только прикоснуться к себе, но и завладеть мыслями? Что она лишь хочет его спасти, отнять от проклятой магии, с которой не может справиться. Она отчетливо вспомнила слова Равиды, умолявшей ее очнуться, и, переборов слабость, попыталась встать. Острая боль пронзила спину, когда она уперлась рукой о кровать и перекатилась на бок, поморщившись от собственного запаха. Постель под ней пропиталась потом, и волосы, свалявшиеся от крови, отвратительными паклями разметались по обнаженным плечам. Хотелось пить, и это заставляло ее бороться, в полуобморочном состоянии сесть на край кровати и взять кувшин с водой, который она не смогла удержать в ослабших руках. - Госпожа! Что же вы? Я помогу, сейчас, - появившаяся из ниоткуда Равида помогла ей напиться и, пока Риннон пила, упрямо отводила глаза, смотря куда угодно, только не в ее лицо. Она словно боялась столкнуться с ее взглядом, и выглядела взвинченной, нервной, скрывающей что-то. Она знала то, что еще предстояло узнать Риннон, и то, что касалось именно ее. - Что с тобой, Равида? Что-то случилось, пока... Пока меня не было? - Вам нужно поесть, вы слишком слабы. - Слабы для чего? - Король приказал вам явиться как только вы очнетесь. Он ждет вас. - Что ты скрываешь от меня? - Риннон было сложно говорить, слова царапали горло и сухие губы саднило от воздуха. Ей казалось, что впереди ее ждут куда большие испытания, чем физическая боль, и странное поведение Равиды доказывало это. - Почему ты не смотришь на меня? - уже более потерянно спросила она, и Равида прижала руки к груди, искренне жалея хозяйку, но наряду с жалостью испытывая страх перед королем, которого не могла ослушаться. - Простите, простите меня, госпожа, но мне не велено говорить с вами и смотреть вам в глаза. Не вынуждайте меня нарушать приказ, мне правда жаль, - и пока она шептала это, судорожно заламывая пальцы и смотря куда-то в сторону, Риннон думала о том, что стоило ли ей вообще возвращаться, раз здесь она больше никому не нужна и даже собственная служанка не может с ней разговаривать. Она безучастно смотрела на то, как Равида зажигала свечи, исчезала за дверью и вновь появлялась, то с подносом в руках, то с тазами, наполненными горячей водой. Она молча открывала рот, проглатывая мясной бульон, и, словно маленький ребенок, позволяла себя обмывать. Протягивала руки, ноги, и напоминала живую марионетку, опустошенную хорошей игрой. С ее волос еще капала вода, когда Равида, стараясь не задеть изуродованную спину, обмотала вокруг ее бедер простыню, а второй прикрыла грудь, завязав углы на талии и шее. Похудевшая и бледная, она походила на дух драиды, окутанной лунным сиянием, и была настолько слаба, что Равиде пришлось подставить свое плечо, чтобы Риннон смогла встать с кровати. Каждый шаг заставлял ее морщиться от боли, и ноги предательски дрожали, когда она, почти повиснув на пышной служанке, шла к своему королю. Он встретил ее безразличным взглядом, едва взглянув и вновь отвернувшись к окну, у которого стоял. С заложенными за спину руками и высоко поднятым подбородком он выглядел чужим и неприступным, и Риннон сглотнула осевшую на языке горечь, потому что перед ней стоял не ее Альмод. Она тяжело опустилась на колени, лишившись поддержки Равиды, и склонила голову, ощущая полную апатию, потому что над ней нависло что-то неминуемо страшное, то, отчего она бежала когда-то. Смерть. Иначе откуда такой холод? - Совсем скоро полная луна, - сказал он, и Риннон улыбнулась, вспомнив про свое совершеннолетие, доживет ли она до него или будет казнена как предательница? Она молчала, собираясь с мыслями, боролась с головокружением и мотала головой, избавляясь от морока перед глазами. Ковер на полу оживал, узоры сливались в пестрые ленты и к горлу подступала тошнота, вынуждающая часто сглатывать. - Но ты вряд ли ее увидишь, - подтверждая ее догадки, продолжил Альмод. Наконец, он развернулся к ней и медленно подошел ближе, против воли втянув любимый запах, ставший его проклятьем. Потому что Риннон и была сосредоточением мертвой магии, терзавшей его все это время. - Я помню, как ты появилась в моих землях, ведьма, и сейчас задаюсь вопросом: было ли это случайностью? Либо же ты специально пришла к волкам, чтобы уничтожить их лидера, ослабить их власть? - Она не слышала его, потому что в ушах нарастал шум, и ей чудилось, будто это непокорные великаны строили свои гигантские лестницы, чтобы добраться до неба. Камень за камнем, пока их коварные планы не рушил ветер, посланный богом Тогердом. - Ты окутала меня чарами, иначе как объяснить мою глупость? Я стал слеп