дящего ее всем сердцем. И как доказать его сердцу, что она его не предавала? Что не позволила бы ни одному мужчине на свете не только прикоснуться к себе, но и завладеть мыслями? Что она лишь хочет его спасти, отнять от проклятой магии, с которой не может справиться. Она отчетливо вспомнила слова Равиды, умолявшей ее очнуться, и, переборов слабость, попыталась встать. Острая боль пронзила спину, когда она уперлась рукой о кровать и перекатилась на бок, поморщившись от собственного запаха. Постель под ней пропиталась потом, и волосы, свалявшиеся от крови, отвратительными паклями разметались по обнаженным плечам. Хотелось пить, и это заставляло ее бороться, в полуобморочном состоянии сесть на край кровати и взять кувшин с водой, который она не смогла удержать в ослабших руках. - Госпожа! Что же вы? Я помогу, сейчас, - появившаяся из ниоткуда Равида помогла ей напиться и, пока Риннон пила, упрямо отводила глаза, смотря куда угодно, только не в ее лицо. Она словно боялась столкнуться с ее взглядом, и выглядела взвинченной, нервной, скрывающей что-то. Она знала то, что еще предстояло узнать Риннон, и то, что касалось именно ее. - Что с тобой, Равида? Что-то случилось, пока... Пока меня не было? - Вам нужно поесть, вы слишком слабы. - Слабы для чего? - Король приказал вам явиться как только вы очнетесь. Он ждет вас. - Что ты скрываешь от меня? - Риннон было сложно говорить, слова царапали горло и сухие губы саднило от воздуха. Ей казалось, что впереди ее ждут куда большие испытания, чем физическая боль, и странное поведение Равиды доказывало это. - Почему ты не смотришь на меня? - уже более потерянно спросила она, и Равида прижала руки к груди, искренне жалея хозяйку, но наряду с жалостью испытывая страх перед королем, которого не могла ослушаться. - Простите, простите меня, госпожа, но мне не велено говорить с вами и смотреть вам в глаза. Не вынуждайте меня нарушать приказ, мне правда жаль, - и пока она шептала это, судорожно заламывая пальцы и смотря куда-то в сторону, Риннон думала о том, что стоило ли ей вообще возвращаться, раз здесь она больше никому не нужна и даже собственная служанка не может с ней разговаривать. Она безучастно смотрела на то, как Равида зажигала свечи, исчезала за дверью и вновь появлялась, то с подносом в руках, то с тазами, наполненными горячей водой. Она молча открывала рот, проглатывая мясной бульон, и, словно маленький ребенок, позволяла себя обмывать. Протягивала руки, ноги, и напоминала живую марионетку, опустошенную хорошей игрой. С ее волос еще капала вода, когда Равида, стараясь не задеть изуродованную спину, обмотала вокруг ее бедер простыню, а второй прикрыла грудь, завязав углы на талии и шее. Похудевшая и бледная, она походила на дух драиды, окутанной лунным сиянием, и была настолько слаба, что Равиде пришлось подставить свое плечо, чтобы Риннон смогла встать с кровати. Каждый шаг заставлял ее морщиться от боли, и ноги предательски дрожали, когда она, почти повиснув на пышной служанке, шла к своему королю. Он встретил ее безразличным взглядом, едва взглянув и вновь отвернувшись к окну, у которого стоял. С заложенными за спину руками и высоко поднятым подбородком он выглядел чужим и неприступным, и Риннон сглотнула осевшую на языке горечь, потому что перед ней стоял не ее Альмод. Она тяжело опустилась на колени, лишившись поддержки Равиды, и склонила голову, ощущая полную апатию, потому что над ней нависло что-то неминуемо страшное, то, отчего она бежала когда-то. Смерть. Иначе откуда такой холод? - Совсем скоро полная луна, - сказал он, и Риннон улыбнулась, вспомнив про свое совершеннолетие, доживет ли она до него или будет казнена как предательница? Она молчала, собираясь с мыслями, боролась с головокружением и мотала головой, избавляясь от морока перед глазами. Ковер на полу оживал, узоры сливались в пестрые ленты и к горлу подступала тошнота, вынуждающая часто сглатывать. - Но ты вряд ли ее увидишь, - подтверждая ее догадки, продолжил Альмод. Наконец, он развернулся к ней и медленно подошел ближе, против воли втянув любимый запах, ставший его проклятьем. Потому что Риннон и была сосредоточением мертвой магии, терзавшей его все это время. - Я помню, как ты появилась в моих землях, ведьма, и сейчас задаюсь вопросом: было ли это случайностью? Либо же ты специально пришла к волкам, чтобы уничтожить их лидера, ослабить их власть? - Она не слышала его, потому что в ушах нарастал шум, и ей чудилось, будто это непокорные великаны строили свои гигантские лестницы, чтобы добраться до неба. Камень за камнем, пока их коварные планы не рушил ветер, посланный богом Тогердом. - Ты окутала меня чарами, иначе как объяснить мою глупость? Я стал слепцом и покорился инстинктам, над которыми ты имела власть. Твои сладкие речи оплетали мой разум и подчиняли меня. Его последняя фраза дошла до ее сознания, и Риннон подняла голову, вглядываясь в величественного волка, настоящего короля. Он был все также красив, только его лицо стало куда бледнее и под глазами легли темные тени. Альмод смотрел на нее несколько мгновений, поражаясь тому, как за такой ангельской внешностью может скрываться гнилая душа, а потом отошел к столу, на котором лежал черный сверток. - В чем вы обвиняете меня, господин? - за ее спиной послышались тихие шаги, но она не смогла повернуться назад, почувствовав новый приступ боли. Лишь когда зашедший человек встал рядом с королем, она смогла увидеть его и узнать. Эйнард похудел и оброс бородой, отчего стал выглядеть еще старше. - Ты рада видеть Эйнарда? Три дня назад он вернулся с Равнины и привез это, - Альмод положил ладонь на сверток и, выдержав паузу, освободил книги от скрывавшего их бархата. Знакомые переплеты вызвали волнение, и Риннон вытянула шею, чтобы получше рассмотреть их, потому что эти книги принадлежали ее Учителю. Когда-то давным-давно. - Твое? Она согласно кивнула и прикусила губу, пытаясь не расплакаться. Значит, Эйнард нашел их дом, был там, касался ее прошлого и видел ее далекую жизнь. Проведенное на Севере время казалось вечностью. - Эти книги моего Учителя... - Который был чистокровным чернокнижником, - перебил ее Альмод и склонил голову вбок, наблюдая за ее реакцией. Нахмуренные брови и потерянность во взгляде были хорошей актерской игрой, не более. Девчонка прекрасно понимала, что уже раскрыта. - Знаешь, ведьма, до твоего появления мы не сталкивались с черной магией, никогда. - Это не то, о чем вы думаете, он боролся со злом, он хотел быть сильнее его. Он никогда не причинял людям вреда, потому что имел доброе сердце. Он черпал силы от природы и вдыхал жизнь в красоту. Он был сильным магом, но никогда не использовал магию во имя зла. - Речь не о твоем учителе. И только сейчас, глядя в устремленные на нее серые глаза, она поняла, к чему он ведет. Ее господин видел в ней ведьму, владеющую мертвой магией. Магией, от которой он сгорал. - Что? Нет-нет, мой господин, я простая травница, я не знаю магической науки, я не имею к этому никакого отношения, - по ее щекам текли слезы, она кусала губы от отчаяния, замечая на лицах мужчин неверие и решительность - ее уже ничто не оправдает: ни жаркие клятвы, ни объяснения, ни сила любви, что затаилась в маленьком сердце. Но она и сама не могла поверить, что ее Альмод действительно так считает. Равида права, это тьма, которая проникла в его разум, это зло, что скрывается в его груди. - Поверьте мне, я просто хочу вас спасти, помочь вам. Я встречалась с Лагордом, прося его о помощи. При этих словах уголок его губ дернулся, и в зрачках полыхнули искры. Он сжал кулаки, взглянув на нее исподлобья, и резко перебил бессвязную речь: - Ты хотела с ним сбежать. - Неправда! Спросите у Равиды, она скажет вам, что я не собиралась бежать, потому что мое место рядом с вами, потому что я хочу бороться за вас. - Разве она присутствовала при ваших встречах? - вновь перебив ее, он изогнул одну бровь и иронично усмехнулся, заметив ее растерянность. - Тогда что она может мне сказать? То, что говорила ей ты? То, что было тебе удобно, дабы не вызвать подозрений? Ложь, которой ты оплела всех нас? Знает ли бедный Лагорд, что окутан твоими чарами? Знает ли, что при возвращении его ждет смерть, также, как и тебя, ведьма? - он задавал вопрос за вопросом, не давая вставить ни слова, и Риннон тонула в бессилии с камнем на шее в виде его обвинений. Бесполезно цепляться за жизнь, потому что ее не слышали, и даже Эйнард смотрел на нее с холодном презрением. И от их недоверия было больнее, чем от уродливых ран. - Эйнард, почему ты не веришь мне? - обратившись к молчаливому воину и ища у него поддержки, спросила она. - Потому что я был там, где тебя считают ведьмой и обвиняют в черной магии. - Это ошибка. Я не лгу, не лгу, я никогда не предала бы вас, господин, - она лихорадочно шептала, раскачиваясь из стороны в сторону, и посмотрела на Альмода с надеждой, но его лицо было непроницаемо бесстрастным, и во взгляде его не осталось ни жалости, ни сострадания. Маленькая Кхира была его выдумкой, и на самом деле она являлась ведьмой, помутившей его рассудок. - Уведи ее, Эйнард. В клетку, где ей самое место, - бросил он коротко и спокойно опустил голову, разглядывая лежащие перед ним книги, которые поглаживал кончиками пальцев. Но, как только за ними закрылась дверь, он зарычал от ярости и, с легкостью перевернув стол, вскочил на ноги. В сердце образовывалась пустота, сжимавшая его холодными тисками, и он схвати