Риннон наслаждалась жизнью и дышала жадно, находя красоту даже в отсыревших каменных стенах и холодных прутьях решетки. Водила пальцем по полу, рисуя откуда-то знакомые символы, и думала о своем короле, о нем только.
Тихие шаги вырвали ее из размышлений, и она повернула голову в сторону Эйнарда, посеревшего, поникшего и молчаливого. Печать скорби была написана на его лице, и она напряженно застыла, думая, что роль палача не слишком ему подходит.
- Ну вот и все? - она вымученно улыбнулась, сразу после этого поджав губы, и опустила голову, чтобы он не увидел ее слез. Тонкими пальцами перебирала фигурку волчонка, висящего на груди, и думала о том, что больше никогда не увидит Альмода, что она до отвращения слабая, потому что так и не справилась с обстоятельствами. Сейчас она исчезнет в вышине, а он так и будет дышать холодом, пока его душа не последует за ней через много-много лет.
Интересно, они когда-нибудь встретятся?
- Да, - она приняла это на свой счет, тогда как Эйнард имел в виду короля. Его время пришло, а приказ о казни маленькой ведьмы так и не был озвучен, словно он до последнего хотел сохранить ей жизнь. Хотел, и отдал ему необходимые распоряжения насчет нее. - Наш король желает видеть тебя, Риннон.
При этих словах она вскинула голову и ее глаза блеснули надеждой, яркой и светлой, и ему стало до ужаса неловко, почти больно. В мгновение она подскочила к нему, и он ошарашенно отшатнулся, заметив, что ее теплые карие глаза поменяли цвет и стали насыщенно изумрудными, прямо как свежая листва, буйствующая на Равнине. Против воли он любовался ее здоровым румянцем, сочностью губ, длиной ресниц, пока она жарко шептала:
- Прошу тебя, Эйнард, позволь мне смыть с себя запах заточения. Я хочу, чтобы мой король запомнил меня свободной, красивой, свежей. Я хочу, чтобы он помнил свою маленькую Кхиру, которой когда-то дарил нежность. Умоляю, не заставляй меня являться перед ним в таком виде.
- Хорошо, у тебя есть время, - он хотел дополнить, что Альмоду уже все равно и он не будет помнить ее, и вовсе не потому что у него плохая память, но взгляд Риннон был наполнен таким светом, что язык не поворачивался сказать правду. Отважный и сильный воин стушевался перед силой надежды. Он молча шел рядом, бережно придерживая ее за предплечье и будто боясь, что она сбежит; он терпеливо стоял в ее комнате, отвернувшись к стене и слушая веселый плеск воды за спиной; он смотрел как Равида, такая же скорбная и молчаливая как он, заплетала влажные волосы в косу и возвращала образ маленькой Кхиры - девчонки, против воли богов ставшей слабостью великого вожака; он провожал ее до покоев Альмода и, склонив голову, открывал перед ней двери, всем сердцем надеясь, что Альмод находится в ясном сознании.
А Риннон, едва вступившая за порог, непонимающе нахмурилась. Она думала застать короля за столом или в кресле, но вместо этого заметила его лежащим на кровати, и это выбило воздух из легких, потому что означало одно - Лагорд не успеет, времени не осталось. И значит, король позвал ее не для того, чтобы простить, а для того, чтобы проститься. Внутри что-то оборвалось, лопнуло, вскрыв болезненный нарыв, и она зарыдала, тяжело опустившись перед кроватью на колени. Прижимала его холодную ладонь к губам и призывала богов к справедливости, потому что Альмод - сын Бренгерда не заслуживал смерти.
- Моя сильная волчица, - сделав глубокий вдох, прохрипел Альмод. Он с трудом открыл глаза и повернул голову. Бледный и измотанный тьмой, он напоминал тень самого себя. И если Риннон была сосредоточением жизни, то он был ярким примером смерти, уродливой и безжалостной.
- Это я, ваша Кхира, - думая, что он не узнал ее, сказала она. Всего на миг ей стало обидно, что вместо нее он видит другую, но стыд от неуместности этих эмоций погасил ревность. Пусть он видит другую, но не другая сейчас с ним рядом, а она - его маленькая ведьма.
- Я, может, и безумен, но не слеп. Да, в твоих жилах не течет волчья кровь, но твоя сила делает тебя настоящей волчицей. Когда-то я спас тебя от холода, стражников, обезопасил от своих воинов, но так и не смог уберечь от себя, - имея в виду раны на ее спине, сказал он. Подрагивающими от напряжения пальцами обвел ее влажную от слез скулу, прикоснулся к губам, подбородку. Подцепил шнурок на шее и с теплотой наблюдал за тем, как волчонок покачивался в воздухе. - Но я обещаю тебе, что больше не причиню боли. Ты не умрешь, только не от моих рук. Тьма убила моего волка, Кхира, но я не позволю ей убить тебя. И пока мой разум ясен, я дарю тебе свободу, иди, иди, пока не поздно. Эйнард знает, что делать, - он махнул рукой в сторону двери, но Риннон не шелохнулась, не послушалась его приказа, не думала трусливо бежать. Она желала остаться с ним до конца и вместе встретить то, что его ждет.