- Один из главных праздников на Севере, госпожа. Сегодня самый короткий день в году, а значит и самая длинная ночь. Луна, встающая на небе после солнца, имеет наибольшую силу. Волки - дети луны, поэтому они чтят ее, приносят ей дары. Считается, что заключенные сегодня союзы самые крепкие, так что вам с королем предстоит одобрить множество пар.
- Мне с королем?
- Конечно, ведь свой выбор он уже сделал, - сдержанно улыбнувшись, пояснила Равида. Она вела ее в парадную залу, и Риннон от волнения покрылась румянцем. Она замечала, как попадающие на пути слуги склоняли головы, как расступались в стороны приехавшие гости, как вытягивались в напряженную струну воины, чувствующие на Риннон запах вожака. Она растерянно остановилась на пороге, заметив жужжащий людской улей, но тут же была подхвачена Альмодом, крепко сжавшим ее локоть.
- Смелее, моя волчица, теперь все они служат тебе, - его горячее дыхание коснулось ее виска, и она изумленно вскинула голову, встретившись с проникновенным блеском серых глаз. Он стоял рядом, зная, что ей нужна поддержка, и укутывая в кокон своей силы и защиты. Теперь она не боялась гомона голосов, количества приглашенных гостей и раболепных взглядов. Она уверенно переступила порог, шаг в шаг с королем, и утонула в наступившем напряжении, когда все присутствующие в зале встали, и, пока они шли рука об руку, стояли с опущенными головами. Лишь достигнув высоких королевских стульев, Риннон не смогла скрыть растерянность, потому что ее стул стоял на одном уровне со стулом Альмода. Ее вопросительный взгляд был красноречивее слов, и Альмод коротко кивнул, подтверждая ее догадки - место рядом с ним предназначалось для нее.
Слишком неожиданно, ведь всего несколько дней назад она мерзла на каменном полу и молила богов о его спасении, а сейчас сидит с ним рядом и дышит одним воздухом, как те самые волчицы, что сопровождают своих мужей. Не любовницы, не рабыни - равные. Мысль об этом заставила ее опустить голову и скрыть волнительное счастье в отражении начищенной до блеска посуды. Ее холодные пальцы нервно дрожали, дыхание перехватывало и маленькое сердце отчаянно билось в груди, отчего шум в зале смешивался с гулом в ушах. И будто чувствуя ее состояние, Альмод сжал ее ладонь в своей широкой ладони - маленькой ведьме нужно время, чтобы привыкнуть к своему положению, а кто как не он должен вселить в нее уверенность?
***
Проходило время, становилось душно, и Риннон совершенно запуталась в бесконечной череде лиц, мелькающих перед ними: молодые пары, спрашивающие одобрения для будущего союза; супруги, представляющие наследников своих земель; просители, желающие заручиться поддержкой короля; вожди берсерков, выражающие уважение и покорность в виде даров; знатные воины, дающие клятву верности. Она ощущала легкое головокружение от нехватки кислорода и отказывалась от пищи, чувствуя подступающую от смешавшихся запахов тошноту. Бросая осторожные взгляды на короля, отмечала его настроение: недовольство, смешанное с нетерпением, будто этот праздник не радовал и его тоже. И когда он посмотрел на нее, она поняла причину этого - он чувствовал ее близость и желал остаться с ней наедине. Его глаза горели голодным огнем, и взгляд соскальзывал на ее грудь, вздымающуюся от неровных вдохов. Он уже не сжимал ее ладонь, предпочитая поглаживать ее невесомыми прикосновениями, и иногда заходил дальше, достигая ее запястья и обводя венки большим пальцем.
И на фоне всеобщего веселья его ласка выглядела слишком интимной.
Но все изменилось в одно мгновение, когда один из вождей берсерков принес свой дар - не золото, пылающее огненным блеском, не меха, отражающие блики, не оружие, призванное сеять смерть, а юных наложниц, подобранных специально для короля. Они были непозволительно красивы, а надетая на них полупрозрачная ткань позволяла увидеть плавные изгибы совершенных тел. Трое сестер-близнецов предстали перед Альмодом с цепями на шее, и он, едва взглянув на них, отпустил руку Риннон и заинтересованно выслушал речь вождя. Подался чуть вперед, когда в зале заиграла ритмичная музыка, и, пригубив вино из кубка, впился горящим взглядом в изгибающиеся тела, поглотившие его внимание.
Он не видел, как его волчица, сникнув, поджала губы; как заблестели ее глаза, когда она заметила его интерес к другим женщинам; как вытянулось ее лицо, когда он подарил улыбку одной из них, к той, что плавно приблизилась к столу и, бросив на него томный взгляд, провела ладонями по своим изгибам, сжала упругую грудь и, взмахнув волосами, вновь вернулась к своим сестрам. Против воли Риннон сама любовалась красивым телом, тонкой талией, широкими бедрами, и сравнивала себя с ней: ее тонкие запястья выглядели ущербно по сравнению с сильными руками рабыни, а хрупкое тело не могло соперничать с красотой поджарого и выносливого тела. И сейчас, на фоне возбужденного интереса Альмода, она почувствовала себя лишней, а его слова про выбор казались обманом.