- Ирка, - сказала она, откладывая сотовый. — Ты чего-то сочиняешь. Зачем тебе знать, на ком висел этот номер в прошлом веке?
- Просто надо, и всё. Ларис, не спрашивай меня пока, хорошо?
- А мне-е-е-е интере-е-е-е-есно! — капризным голосом заканючила Лариса. Потом засмеялась и махнула рукой. — Ладно, не говори, если не хочешь.
- Пока не могу.
- Случайно, ты не собираешься это включить в свою диссертацию?
- В Средневековье телефонами пользовались очень мало. Ладно, надо в библиотеку, меня там уже заждались, наверное. Я зайду ближе к вечеру.
- Заходи.
Библиотека встретила Иру привычными запахами пыли и старой бумаги. Ира чихнула и без особого желания приблизилась к столу, за которым работала. Но работа ей на ум не шла. Навязчивые страхи по-прежнему не давали собраться. Раньше она всегда умела отбросить лишнее и заниматься только тем, что запланировала. Таким образом, она выучила два иностранных языка и заочно получила второе высшее образование. Но теперь в ее жизнь вошло нечто, что было сильнее ее, нечто такое, что не позволяло забыть о себе ни на минуту. Потрепанная книжка потеряла свою привлекательность, уступив место таящей запредельную угрозу квартире на пятом этаже, налево от лифта, и была — что уж говорить — куда дальше от реальности.
Пока она не будет точно знать, чем именно запугивает ее эта квартира, о диссертации можно не вспоминать.
Ира заперла библиотеку и отправилась немного прогуляться по окрестностям института. Ноги сами привели ее на детскую площадку. Она села на большие качели и закурила. В воздухе перед ней причудливо покручивались сизые колечки дыма, а в мозгу не менее причудливо нанизывались друг на друга воспоминания. Ира знала, что не просто так она получает послания с того света, как будто направляемые в ее сны Ольгой — послания эти апеллируют к архивам ее памяти, концентрируясь и проигрывая сцены то в одном, то в другом месте.
От таких «посланий» можно свихнуться.
«Что тебе надо от меня? — она мысленно обратилась к тридцатой квартире. — Почему именно сейчас я понадобилась тебе? Почему ты не трогала меня двадцать шесть лет, почему позволила о себе забыть?».
Оля забыла раньше, чем Ира. Еще очень долго обезглавленный труп пугал Иру по ночам во сне, и тогда она бежала в комнату к родителям и пряталась между ними под одеяло.
Начался новый учебный год, и Оля уже легко рассказывала о событиях в подъезде, даже получая удовольствие от напряженного внимания аудитории.
- …мама сказала, чтоб я передала Ирке, чтоб мы обедать шли. — Был урок физкультуры, физрук разрешил девочкам отдохнуть несколько минут, и Оля воспользовалась этим временем, чтобы в очередной раз посвятить одноклассниц в леденящие кровь подробности. Она преувеличивала на каждом слове.
- Милицейских дядек было не пятеро, а трое, - поправила ее Ира.
- Нет, пятеро, пятеро! Ты не помнишь просто! А потом еще больше приехало, - подумав, добавила Оля.
- И кровь на нас не текла. Капало на перила, и всё.
- А вот и текла.
- И голову никто из квартиры не выносил. И вообще, ты этого видеть не могла, потому что нас сразу к маме отвели.
- А вот и выносили, - Оля уперлась рогом. — И было очень страшно.
С этим Ира поспорить не могла. Было действительно очень страшно.
Но она и сейчас четко помнила, что «взрослых дядек» было не пятеро. А трое. Слегка раскачиваясь на больших качелях, Ира впервые спросила себя: откуда Оля взяла недостающих двоих?
Приукрасила, как и всё остальное? А в чем оно заключается, приукрашение? Ведь можно было сказать — «десять взрослых дядек», так было бы гораздо эффектнее.
Забыла, сколько на самом деле человек зашло в подъезд?
Ничего она не забыла. Кто бы ни были эти двое, она действительно их видела. А вот Ира… Ира могла их не видеть. Потому что в отсутствие Ольги она отвернулась от подъезда и смотрела на голубей. Если какие-то двое и вошли в подъезд, это произошло у нее за спиной. И чем же таким они занимались там, в подъезде, что Ольга так перепугалась? Но они совершенно точно напугали ее чем-то, вот почему она спешила войти в подъезд с другими взрослыми. В конце концов, если бы в подъезде всё было нормально, ей не понадобилась бы компания. Она бы просто посмеялась над Ириным страхом, но не стала бы ее торопить, повторяя: «Мама сказала, чтобы сейчас».
Это же Ирина мама, и если Ире хочется тормозить, то она сама и будет объясняться с мамой.
В сумочке заиграла вступительная песня из «Комиссара Рэкса». Абонент, не внесённый в справочник.
- Да?
- Ира, это Наташа. Встречаемся после работы? Я кое-что для тебя узнала.
- Ага, конечно. Заодно отдам тебе записную книжку.
- Тогда в семь у метро?
- Договорились.
…Перед уходом Ира поднялась на кафедру. Лариса уже собиралась домой.
- Как поработалось? — съехидничала Лариса. — Промахнулась мимо библиотеки?
- Да, в общем, решила побыть на свежем воздухе. Ты заходила?
- Целых пять раз. Генка поднял свою самую раннюю базу и нашел там фамилию. Я думала, тебе срочно надо.
- Срочно-срочно.
- Ну, тогда ладно. Сейчас, где ж я это записала-то… А, вот. В восемьдесят пятом году этот номер был зарегистрирован на Савицкого В.Н. Так, и еще адрес, держи. Это тебе чем-то помогает?
- Пока не знаю, но всё равно спасибо, - ответила Ира, беря в руки листочек с адресом.
- Да не за что, обращайся.
***
- Фамилию собственника мне выяснить не удалось, - рассказывала Наташа, пока они дворами шли к Ириному дому. — Но за квартиру платит ГРУ Генштаба. Знаешь, что это такое?
- Военная разведка?
- В самую точку, Ирина, недаром ты научный работник.
- Ну, а дальше?
- Дальше то, что они платят за нее уже не первый десяток лет. Если точнее — как раз с конца семидесятых. Я так думаю, что принадлежит эта хата какому-нибудь разведчику, из тех, которые в резидентуре, за рубежом и безвыездно. Почему и фамилия засекречена.
- Может, он там и не был никогда?
- Может, и не был. Кстати, его, может быть, уже и в живых-то нет. Не делай большие глаза, я не говорю, что он теперь страшным призраком вернулся в свою квартиру и стращает тебя изнутри. Я просто к тому, что там никого нет. Пустая квартира и всё. А платят из соображений конспирации, или бюрократия тормозит, как обычно.
- Понятно, - протянула Ира.
- Ну, а у тебя какие новости? Изучила книжку?
- Ты была права, изучать там нечего. Ты видела там в конце номер, без фамилии, только с инициалами?
- Видела. Какой-то У.Д. Это Усиевич Димка, сто процентов. Ольга с ним гуляла какое-то время.
- А фамилия Савицкий тебе ни о чем не говорит?
- Савицкий? Нет, ни о чем. Хотя, где-то слышала, но напрочь не помню, где и когда. А что, это его номер?
- Вот именно. В восемьдесят восьмом году этот телефон и сама квартира, где он находился, значились за неким Савицким В.Н. У Ольги не было никаких знакомых Савицких?
- Не было. Но мать Усиевича с отцом не жила, у нее был гражданский брак с другим мужиком. А сам Димка — то с отцом, то с матерью. Адресов я не знаю, но отец Усиевича — родной, я имею в виду — разрешал ему приводить в квартиру гостей. Ольга часто у него там зависала. Это рядом с нами, через дом. Где он жил с матерью, не знаю, но Ольга и туда ему звонила тоже. Наверное, это его отчим и есть Савицкий.
- Сейчас по этому адресу салон цветов.
- Успела проверить? А, этот, как его… «Ла Бланш»?
- Правильно.
- Да знаю я салон этот. Недавно как раз туда заходила, такой лохотрон, я тебе скажу!
- Почему — лохотрон?
- Да потому что букет тебе в палатке не хуже завернуть могут, а цены — как будто последние цветы перед концом света. И всё это только за то, что можно подождать, сидя в кресле, а две девицы забальзаковского возраста будут три розочки половину рабочего дня комбинировать, чтоб покрасивше было. Я на них наорала и ушла.