- Как у вас — всё тихо? — спросила Вика.
- Вроде бы да.
- Через два дома отсюда тусуется какой-то молодняк, но сюда они не появятся. Им и там хорошо. Пять минут назад засекла бомжа, идущего по детской площадке. Больше никого. Можем приступать. Вы поднимитесь к себе на этаж и подождете там, на всякий случай, если всё-таки кто-то вмешается. Как только всё будет готово, даю контрольный звонок. Тогда спускаетесь, ничего там не находите интересного, и мы расстаемся до следующего занятия.
- Если хочешь, я могу пойти с тобой. Мне уже почти не страшно.
- Нет уж, лучше побудете наверху. Дело не в том, что там нас может поджидать убийца, но, если кто-нибудь вызовет патруль, я буду объясняться с ними сама.
- А как ты с ними будешь объясняться?
- Ну, это уж моё дело. — Вика похлопала себя по карману куртки. - Так, отмычки… на месте.
- Ты хоть примерно знаешь, как ими пользоваться?
- Знаю. Папа показывал. Ну, пошли.
Они поднимались наверх пешком. На пятом этаже Вика остановилась и вопросительно взглянула на Иру. Та кивнула головой: вот эта дверь. Вика также молча жестом показала: наверх. Стараясь идти очень тихо, на пальчиках, Ира поднялась на седьмой и встала на якорь так, чтобы ее никто не мог увидеть в глазок. Дрожащими пальцами она вытащила сигарету и закурила. «Я не боюсь. Я просто волнуюсь. Я же не каждый день забираюсь в чужие квартиры». Снизу донеслось позвякивание металла — Вика подбирала отмычки. Время тянулось медленно… очень медленно. Но тридцатой квартире уже недолго оставалось хранить своё мертвое уединение.
Позвякивание затихло на несколько секунд, а потом вновь возобновилось. Протестующе клацнул замок… Значит, от темной прихожей Вику сейчас отделяют еще два замка. Ира нащупала в кармане телефон — «контрольный звонок» мог последовать в любую секунду. Она вдруг сообразила, что надо убрать громкость. В данной ситуации вполне достаточно будет вибровызова.
Внизу стало тихо.
Сейчас уже не было слышно ни металлического позвякивания, ни возмущенного всхлипывания потревоженных и пришедших в движение дверных петель, ни осторожных шагов.
Тишина наступила сначала там, на пятом этаже, но сейчас Ира физически чувствовала, как она наползает на нее вверх по лестнице. Клубящаяся темная масса окутывала ступеньки, заполняя лестничные пролеты, всё ближе подбираясь к замершей у стены Ире. Дверь открылась, и прошлое, ожидавшее своего часа в темных комнатах, защищенное от внешнего мира толстыми портьерами и тремя английскими замками, хлынуло в подъезд. Если спуститься чуть ниже и заглянуть между лестничными пролетами, можно будет увидеть, как по площадке пятого этажа медленно растекается алая лужа. А потом тишину нарушит легкий стук по деревянным планкам перил…
Если бы Ира не лишилась голоса, она бы уже вопила во всё горло. И наплевать, кто прибежит на ее вопли.
Сработавший телефон вернул ее к действительности.
- Аллё? — хриплым шепотом сказала она.
- Ирина Вячеславовна, идите сюда. Я вошла. Здесь никого нет.
…Из прихожей просачивалась в коридор полоска света. Дверь была приоткрыта — совсем немного; когда Ира подошла, из квартиры выглянула Вика. Ее лицо, как и обычно, не выражало ничего особенного — никаких эмоций. Словно всё так и должно было быть. Она открыла дверь пошире, пропуская Иру. Сама отказываясь верить в то, что она делает, Ира вошла в тридцатую квартиру.
Там не было темно. На потолке в прихожей горела лампочка, свисающая на длинном проводе. В дальнем конце прихожей, там, где по планировке должна была находится кухня, стоял старый деревянный стол. «Разделочный» - мелькнуло в голове Иры. Слева в проеме виднелась комната, но свет туда почти не проникал. Только сквозь толстые портьеры мерцал уличный фонарь. Так вот как это выглядит отсюда. Ира сделала несколько шагов вперед по прихожей — ноги словно увязали в тяжелом воздухе.
Сзади Вика слегка прихлопнула дверь. Ира обернулась на звук.
- Да вы не бойтесь, - улыбнулась ей Вика. — Я прошлась по комнатам. — В ее руке светился маленький карманный фонарик. - Жильцы отсутствуют. Осмотритесь, и будем отсюда сматываться. Особо задерживаться всё же не следует — не у себя дома.
Осмелевшая Ира отважилась заглянуть на кухню. Там находилась старая газовая плита, компанию которой составлял только очень старый линолеум на полу. Слегка толкнула дверь в большую комнату — из-за темноты рассмотреть ее было невозможно, но света из прихожей вполне хватало, чтобы увидеть главное: пусто. Ира торопливо отступила назад в прихожую и проверила еще одну комнату, среднюю. Всё то же самое — абсолютная пустота и голые стены. Виктория, спокойно стоя у входной двери, наблюдала за преподавательницей.
Ира подумала еще о том, что на полу могли остаться следы крови. Но она не будет их искать. Она видела всё, что ей надо было видеть. Здесь нет никаких монстров. И призраки убитых с искаженными лицами не стояли в пустых комнатах.
И всё же один-единственный предмет был здесь явно не на своем месте. Точнее, смотрелся чересчур уж уместно. Он именно должен был бы здесь находиться в случае, если б в квартире кто-нибудь жил.
«Осторожно».
Ира сосредоточилась, пытаясь понять, что же такое она заметила совсем только что.
Ключи на столе. Три ключа, очень старых, такие были в ходу двадцать-двадцать пять лет назад, на кожаном брелке. Ира взяла связку со стола, и, подойдя ближе под лампу, внимательно вгляделась в брелок. Когда-то на нем была надпись, но сейчас она уже стерлась.
- О, это моё, - сказала Вика. — Бросила их там, когда кухню проверяла.
- Да это у тебя настоящая редкость, - заметила Ира — в школе она увлекалась коллекционированием брелков. — Ему лет, наверное, больше, чем тебе, такой сувенирчик сейчас недешево стоит.
- Не знаю, - равнодушно ответила Вика. - Мне его папа подарил, давно уже. Мне тогда еще и шести не было. Но я его до сих пор храню.
- Ага. Понятно.
- Ну, просто в память о папе.
- Что? — переспросила Ира.
- Вы же разговаривали с Веремеевым. Он разве не сказал вам, что я не родная его дочь?
Ира медленно развернулась на сто восемьдесят градусов. Ей потребовалось несколько дополнительных секунд на осознание того, что последнюю фразу Виктория произнесла на чистейшем английском языке.
***
В одной руке Вика по-прежнему держала карманный фонарик, но и в другой она что-то держала. Так держат нож, поняла Ира. В пустой квартире громко щелкнула пружина, выбрасывая лезвие.
«Теперь начинай орать во всё горло».
- Ты ведь не взламывала замки, правильно? — спросила Ира. — У тебя были ключи. Вот эти самые. Ими ты и открыла дверь.
- Правильно, - с улыбкой кивнула Вика, снова переходя на русский. — Проблема заключалась в том, что у меня были ключи, но не было квартиры. В Интернете я случайно наткнулась на топик о трупах в Битцевском лесу — это вы его создали под ником «Иринелла»? А я подписывалась «Марта Харри». Надеялась, может, там кто-нибудь обмолвится, где же ловили маньяка, в какой хотя бы части города. Ну, естественно, на точный адрес я и не рассчитывала. Еще раньше я спрашивала Веремеева, но он почему-то разозлился и ничего мне не ответил. Я думаю, он подозревал, что это папа и был тем самым маньяком. Теперь, конечно, мы этого уже не узнаем.
- Что не узнаем?
- Подозревал или нет. Перед тем, как ехать сюда, я поделила ему голову на две половинки. Красиво получилось - картина маслом. Только пришлось переодеться — неудобно же ехать на встречу в заляпанной кофточке.
- Но… - Ира сглотнула, - но зачем?
- Он мог мне помешать, а я, видите ли, несколько ограничена по времени. Он сволочь, конечно, но вовсе не дурак. Он и так с часу на час должен был разобраться, что перевоплощенный битцевский расчленитель находится прямо у него под носом. Хотя он меня и удочерил, но не из-за того даже, что папа был его другом. У Веремеева просто кризис среднего возраста тогда наступил, ему детей захотелось, а женушка родить не могла. Но он меня всегда немного побаивался, хотя и не подавал виду, строил из себя… образцового отчима. Особенно в последнее время, он собирался заделаться депутатом, и ему понадобилась соответствующая репутация. Беда в том, что, пока я занималась тем парнем из клуба, у меня съехала повязка, и на трупе наверняка остались следы средства от ожога. Узнай Веремеев об этом — он бы уже вообще ни в чем не сомневался.