- А для чего тебе потребовалось искать эту квартиру? Что в ней такого для тебя особенного? Тебе что, хорошо от этой атмосферы, которую твой папа-маньяк оставил после себя?
- Ирина Вячеславовна, мне казалось, что вы умнее. Значит, показалось… Атмосфера, конечно, ни при чем, хотя она как-то заводит, вы не замечаете? Но, чтобы быть совсем честной, нас с вами привела сюда не только атмосфера. Папа оставил для меня здесь кое-что другое… небольшой подарок на совершеннолетие… сейчас мы с вами его найдем.
- И много там должно быть, по твоим расчетам?
- Ну… я скажу вам так… Цифры, которые пытались приводить умники на serial-murders, - Ира удивилась, как можно вложить в два коротких слова столько великолепного произношения, - занижены в сотни и сотни раз. Я буквально в двух шагах от того, чтобы стать миллионершей. Папе платили очень состоятельные люди, и платили не просто за жизнь своих близких, но и за то, чтобы те избежали страшной смерти. За это платят много и очень даже охотно. Никому же не хочется, чтобы твоя дочка, прежде чем уйти в никуда, на собственном опыте узнала, что чувствует голова после того, как ее отделили от тела. Он меня очень любил. Он всё это делал для меня. Ему самому ничего этого не надо было.
- Всё делал для тебя? Слушай, но он ведь делал всё это в восьмидесятом году. У меня такое ощущение, что я куда-то отрываюсь от реальности. Сколько же тебе лет?
- Девятнадцать, - засмеялась Вика и ловким движением несколько раз крутанула выкидной нож между пальцами. — Но он уже тогда знал, что у него обязательно будет дочка. Я родилась в восемьдесят седьмом. Мамашка сбежала от нас, когда мне было два годика. А жили мы здесь, в соседнем квартале. Кажется, я вас даже как-то видела, хотя не уверена.
- Как же ему удалось что-то здесь спрятать? Ведь квартиру-то наверняка обыскивали?
- Ее обыскивали после того, как следователь Веремеев с коллегами попал тут на безголового покойника. А потом в дверь вставили новые замки, но папа сделал дубликаты. Он ведь работал здесь участковым. И, знаете, он отдал мне эти ключи буквально за два часа до того, как его убили. Он умел предвидеть будущее. Правда, он был молодец?
- Да, он правда молодец, - не смогла не согласиться Ира. — Если бы его не застрелили — сколько бы он еще хорошего успел сделать. Подумать страшно.
- Я рада, что у вас еще осталось настроение шутить.
Теперь Ира начала понимать некоторые вещи, казавшиеся ей раньше мелкими несоответствиями. Например то, что Виктория упоминала об отце то с очевидной теплотой и восхищением, то небрежно называла его «Веремеев» и в тоне ее слышалось откровенное презрение. Но сейчас-то уже ясно, что она имела в виду разных людей. А ее английский? До такой степени неправильно говорить на иностранном языке может только человек, владеющий им в совершенстве, но тщательно скрывающий свои познания. Единственное, насчет чего Ира терялась в догадках — каковы планы Вики по поводу нее самой.
- Вы думаете, что я собираюсь с вами сделать? — безошибочно угадала Вика. — Извиняюсь, но вам это не понравится. Боюсь, что вы примите участие в очередном эксперименте — на правах подопытного экземпляра. Папа кое-что объяснял мне, как всё происходит… ну, с отрезанной головой, но мне ведь было всего пять лет, я толком ничего не понимала. Он был необыкновенный человек, правда, он знал такое, чего не знал никто. Он говорил, мне обязательно надо попробовать самой. И вот недавно я попробовала.
Ира машинально отступила назад. Она так и пятилась, пока не уперлась в стол. «Разделочный стол, на который меня скоро положат». Хотя Ира и была сантиметров на пять выше ростом, чем Виктория, да и несколько покрупнее, обманываться насчет физических данных не приходилось. В каждом движении Вики ощущалась скрытая сила.
Со своим страхом надо быть на ты. Тогда он сам тебя испугается. Или ты тигрица, или (вздох притворного сожаления), или ты ягненок.
Всю сознательную жизнь Ира была ягненком.
- Да вы оба сумасшедшие, - сказала она, глядя в глаза приближающейся мелкими шажками Вике. — Наглухо больные.
- Возможно, у папы действительно не хватало какого-то винтика в психике. Но не в мозгах. От природы у него не было чувства опасности, он ничего не боялся. Со мной такая же история. Я законченная экстремальщица. А вот вы — нет.
Вика остановилась. От потенциальной жертвы ее отделял какой-то жалкий метр.
- Вы так переполошились, когда я позвонила вам снизу, - продолжала она, - что забыли застегнуть босоножки. Но зато вы не забыли положить в карман вашей дешевой куртки с легкой претензией на стиль такой же дешевый газовый баллончик. Надеюсь, вы не в обиде на меня за то, что я его вытащила, пока вы с неповторимой грацией коровы протискивались мимо меня в дверь?
«Действительно, чем не корова? Привели, как на убой, и ведь не брыкалась даже. Только колокольчика на шее не хватает».
- Может быть, ты и очень умная, Вика, - произнесла Ира, тщательно подбирая слова. — Но всего ты предусмотреть не можешь. Прямо под этой квартирой живет злой и склочный сосед, и достаточно мне пару раз притопнуть каблуком, как он поднимет на ноги все спецслужбы в городе и сам прибежит сюда.
- Ну так начинайте топать, - посоветовала Вика.
Ира топнула. Раз, другой, третий. Ей казалось, что внизу уже отваливается с потолка штукатурка. Она даже подпрыгнула, чтобы усилить эффект. Ефремов наверняка вскочил с кровати и накручивает диск своего старого телефона, чтобы вызвать наряд. Ире надо продержаться всего каких-то три-четыре минуты.
- Ваш злой и склочный сосед уехал бомбить на своей «шестерке», - холодно сказала Вика. — Я сама видела, как он отъезжал от дома. Так что давайте с этим заканчивать, пока пол не провалился.
Левая рука Вики — та, в которой она держала карманный фонарик — молнией метнулась вперед. Не успев даже почувствовать боли, Ира упала на пол. Последней ее мыслью было: «Хорошо, что фонариком, а не ножом».
***
Она пришла в себя от того, что ей стало холодно. Откуда-то дул ветер.
Ира открыла почему-то слипающиеся глаза. Где-то очень далеко — в нескольких километрах — мерцал свет. Куда это ее занесло на ночь глядя? Память не торопилась возвращаться — мозг выставил защиту, чтобы слишком сильное потрясение не отправило Иру обратно в глубокий обморок. Медленно высвободив руку, на которой лежало тяжелое, словно чужое, тело, Ира прикоснулась пальцами к ноющему виску — в глазах сразу стало темно. Нет, слипались всё же не глаза, а ресницы — они слипались от крови.
Совсем рядом кто-то возился.
Ира, конечно, предпочла бы еще немного поваляться, хотя уже и поняла, что лежит на полу - при каждом, даже самом невинном движении, в голове включался вентилятор, а к горлу подступала тошнота. «Минимум сотрясение мозга», - решила она и осторожно приподнялась. Сначала на локте, потом встала на колени. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы оглядеться и вспомнить, что это за место. Тридцатая квартира. И она находится в этой квартире один на один с сумасшедшей маньячкой, кстати, где Вика?
- Ох ты, поглядите, кто проснулся, - послышался издевательский голос Вики откуда-то сверху. Ира с трудом подняла глаза и обнаружила ее стоящей на кухонном подоконнике. В руках Вики был какой-то колюще-режущий инструмент, которым она пыталась снять боковую панель оконной рамы. — Наша спящая красавица! Головка не болит?
- Что ты там делаешь? — спросила Ира.
- Ищу клад. Как найду — двадцать пять процентов государству. Хотя, нет, государство перебьется. Лучше, как найду — займусь тобой. Надеюсь, ты никуда не уходишь?
Ира бы ушла. Только ее опять потянуло прилечь. Теперь она не могла даже кричать. Полностью беспомощной, ей оставалось только ждать, когда маленькая злобная дрянь закончит со своими делами и спрыгнет с подоконника. А ведь это всё, поняла Ира, и, несмотря на ужасную головную боль, внутри у нее что-то оборвалось. Сейчас ее прикончат. И труп ее найдут в Битцевском лесопарке какие-нибудь любители шашлыков. На форуме сайта serial-murders кто-нибудь обязательно напишет: «Снова расчлененный труп в Битце!». А через некоторое время кто-нибудь спросит: «А куда подевалась наша Иринелла?». Вика легко с этим справится, особенно если она заранее запаслась пластиковым мешком и чем-нибудь типа топора. Впрочем, она, похоже, легко обойдется и одной стамеской — если судить по той ловкости, с которой она уже отделила оконную панель.