- Конфет не принесла. И вообще непонятно, зачем приходила. Про Селянчик ей, видите ли, спросить захотелось.
Крылова подняла выщипанные брови.
- Зачем?
- Да кто ее знает.
- Во, блин, - подумав, произнесла Крылова.
***
В среду на кафедре было тихо и спокойно. Ире казалось — даже слишком уж тихо, эта тишина по-прежнему действовала ей на нервы. Особенно когда в нее вторгались какие-нибудь звуки — из коридора или с улицы. Институт был еще более пустым, чем позавчера: двое неудачников сдали свои рефераты по новой истории, а маляры, похоже, просто не вышли на работу. На работу не вышла и Лариса. Доблестно прикрывавшая вчера Иринино отсутствие, сегодня она потребовала прикрыть ее саму. Она так ненатурально кашляла в трубку, что Ира поняла: белокурая красавица проводит время намного интереснее, чем пытается это представить. Лариса, кажется, вообще никогда и ничем не болела. Пришлось сидеть на ее месте целый день: в институт мог приехать декан, а ему очень не нравилось, если в приемной никто не дежурил на телефоне. Ира быстро смоталась в библиотеку и принесла оттуда потрепанную книгу, чтобы на досуге продолжить ее изучение. Но читала она не особо внимательно — не могла сосредоточиться. Ее страх, связанный с запертой и необитаемой квартирой номер тридцать, словно почувствовав, как она пытается объяснить себе его природу, изменил тактику и теперь изводил Иру постоянным внутренним беспокойством.
О возвращении домой Ира старалась не думать.
Если она и пыталась разобраться со своим страхом, пока что она действовала не совсем в том направлении. Само по себе копание в Ольгиных проблемах ничего ей не давало, также, как и вчерашний визит в школу. Попадания Ольги в детскую комнату милиции относились к восьмому классу, а о той кошмарной ловушке, в которую они угодили, наткнувшись в подъезде на только что обнаруженный труп, к тому времени перестала вспоминать даже Ира. Ольга же вообще не видела того, что пришлось увидеть Ире — ее поймали в самом низу пролета, откуда невозможно было разглядеть, как изуродовано мертвое тело. Так что ее переживания по этому поводу закончились гораздо быстрее, и потом она даже рассказывала об этом, как об увлекательном приключении.
Но что, если Ольга видела в подъезде что-то другое, пока бегала на седьмой этаж к Ириной маме?
А ведь это напрашивалось само собой.
Вот что пыталась сказать Оля своим пристальным, леденящим взглядом во вчерашнем дневном сне. На вопрос Иры, не встретила ли она кого-нибудь в подъезде, она не ответила ни «да», ни «нет». Но это во сне. А тогда, в реальности — действительно ли ее ответ был отрицательным? Оля сказала: «Я не… не, никого».
Она сказала это многозначительно.
Да, вот именно. За те шесть или семь минут, которые потребовались Оле, чтобы подняться на седьмой этаж, выпить воды, получить указание от мамы позвать Иру на обед, а затем спуститься вниз, она столкнулась с чем-то, что, очевидно, сильно ее напугало. Это могло быть что-то воображаемое, вроде неожиданно зашумевшего лифта или захлопнутой поблизости двери. А если нет?
Если нет, получается, Ольга хранила свою тайну до самой смерти. И ее сестра очень сильно ошибается, полагая, что Ольга не умела хранить тайны.
Несколько раз пролистав от начала до конца свою записную книжку, Ира нашла домашний телефон Наташи. На звонок ответила Наташина мать.
- Любовь Петровна? Здравствуйте, это Ира. Ира Кутенкова. Помните меня?
- А-а, Ириша. Помню, помню. Зашла бы в гости как-нибудь.
- Да всё времени нет, я бы с удовольствием.
- Олечке ведь тридцать два годика исполнилось недавно, - голос Любови Петровны дрогнул.
- Я знаю, Любовь Петровна. Обязательно к вам зайду, вы уж не обижайтесь на меня. А вы не подскажете, как мне Наташе позвонить на работу?
- Номер какой, что ли?
- Ну да.
- Сейчас, погоди…
Зажав плечом трубку, Ира взяла с Ларисиного стола ручку.
- Вот, нашла. Записываешь?
- Ага, пишу.
Дурацкая ручка оказалась без чернил — ну почему же у этой Ларисы вечно всё не как у людей? Ира попыталась запомнить продиктованные ей цифры, но вовсе не была уверена, что ее хватит надолго.
- Ладно, Любовь Петровна, спасибо! Ну, до свидания!
- Счастливо, Ириш, ты уж заходи.
- Обязательно.
Повторяя про себя Наташин номер, Ира торопливо выискала в своей сумочке фломастер и занесла его в записную книжку. Получилось не очень разборчиво, но всё лучше, чем хранить это в своей ненадежной памяти. Дозвониться Наташе удалось не сразу — телефон в юридическом отделе мэрии освободился только через полчаса.
- Наташа, привет. Это Ира.
- Приветик.
- Слушай, я сегодня освобождаюсь в семь. Может, встретимся? Я хочу с тобой поговорить о… В общем, у меня проблема, надо с тобой посоветоваться.
- Где, когда?
Встречу назначили на половину восьмого там же, около метро. Повесив трубку, Ира откинулась на спинку кресла. Необходимость встречи с Наташей вызывала у нее большие сомнения, как и предполагаемая тема разговора. Но что сделано, то сделано. Не отменять же теперь. Ира придвинула к себе потрепанную книжку и углубилась в чтение.
В пять тридцать на кафедре появилась Вика.
- А я думала, вы обо мне забыли! Обыскалась.
«Могла бы у охранника спросить», - подумала Ира. Она действительно забыла про свою ученицу.
- Ой, извини. Не предупредила тебя.
- Если вы заняты, я могу как-нибудь потом подъехать.
- Нет-нет, всё нормально. Садись вот сюда, доставай тетрадь.
Это занятие повергло Иру в еще большую меланхолию, чем предыдущее. Вика явно не родилась лингвистом. С грамматикой была одна сплошная беда, слова и фразы, которые ей следовало выучить, Вика или не учила вообще, или пробежалась по ним мельком, а произношение у нее было настолько неправильным, что у Иры просто опускались руки. Большую часть времени Вика по-прежнему загадочно улыбалась и отвечала Ире по-русски, причем, как оказалось, она еще и не всегда выговаривала букву «р», на что при первой встрече Ира не обратила внимания. «Ей бы французский учить, - подумала измученная Ира. — Хоть с произношением попроще было бы».
- В следующий раз мы с тобой увидимся в субботу, - сказала Ира, заканчивая урок. — Постарайся выучить хотя бы что-нибудь, ладно? Настоящее неопределенное время ты уже более-менее освоила, но с present perfect тебе надо бы разобраться.
- И не в ломы вам по выходным работать? — поинтересовалась Вика, запихивая миниатюрную тетрадку в сумочку.
- Приходится, что поделаешь. А ты обычно чем занимаешься в выходные?
- Ну, всяким. Обычно я… В общем, то, другое. Как настроение.
Ира догадалась, что Виктория, как умела, проявила деликатность. Почему-то ей не захотелось рассказывать про свои бассейны, фитнес-клубы и салоны красоты учительнице, которая — за километр видно — не может себе позволить всех этих радостей жизни.
- Ну, всё, до субботы.
- Чао! — и Вика зацокала каблучками вниз по лестнице.
***
Наташа ждала Иру с банкой коктейля в руке.
- Ой, Ирк, что-то ты выглядишь как-то так себе… - поздоровалась она.
- Болею, - Ира хлюпнула носом. Простуда опять напомнила о себе.
- Я и тебе баночку взяла.
- Да я не…
- Ирина, расслабься хоть раз в жизни. С одной банки не улетишь. Пошли, сядем где-нибудь. А то я целый день на ногах, не юрисконсульт, а прямо чемпионка по бегу какая-то.
Рядом с метро находился парк, где Наташа долго высматривала достойную скамейку.
- Ну, как твоя брюнетка на «Судзуки»? — спросила она, когда девушки, наконец, выбрали место для отдыха.
- Девочка неплохая, но с языком — катастрофа. Причем даже с русским. Если она сдаст свой вступительный, меня можно будет номинировать в категории «Лучший педагог планеты». Но она его не сдаст. О чем мне и придется на днях докладывать ее папочке. Есть опасение, что его это не обрадует.