-Проходи, чего ждёшь?! - Тон стражника стал грозным, отец скукожился и повёл сыновей.
-Стоять бояться, а вот этот повыше, сколько дылде?
-В… восемь…
-Так мелковат ещё.
-Многоуважаемый рыцарь, прошу пропустите его, мальчик яро желает стать воином и хочет посмотреть на приёмный пункт.
-А жареного железа он не хочет? А, не хочет? - Сказав это, он отшвырнул Искариота:
-Иди с грязью поиграй, ведь для поцелуев с землёй ты живёшь! - Они вновь рассмеялись, отец дрожал, Искариот посмотрел на старшего брата, тот яро смотрел на солдат, но отец заковал сына собой, сдерживая его гнев и что-то шептал.
-Простите… - Сказав Искариот с глубокой печалью, он встал и начал уходить в слезах, не оборачиваясь.
К вечеру он более менее успокоился, к этому времени пришла мать мальчика, женщина крепкая, с широкими руками и добрым взглядом, полноватое лицо так же добавляло ей радушие, но вечно хмурые броди компенсировали всё радушие. Матери хватило одного усталого взгляда, что забеспокоится о сыне:
-Сыночек, миленький, почему ты плакал?
Говорила она с нежным беспокойством, подбежав к ребёнку, мальчик сторонился разговора, но не мог долго устоять перед волнительным взором матери и уже собирался говорить. Но тут в дом вбежал весёлый отец:
-Мать, младший! Брута, дорогого нашего, в Уста Бога записали! Сыночек мой с силой бога!
Отец чуть из старых штанов не выпрыгивал от радости, мать широко, но фальшиво улыбалась:
-Ах радость-та какая…
Её прервал отец:
-Да ещё какая! Боже мой, мой сын теперь из Уст! Мне такое и во снах не снилась!
Искариот был поражён, он был рад за брата.
Мальчик продолжил жить обычной жизнью, лишь только часе родители стали сорится. Прошло два года, Искариоту исполнелось десять:
-Наконец-то я смогу стать воином! И увидеть замок.
Мальчик был в предвкушение.
Бой 8: Отвращение и восторг
Мать со слезами целовала сына то в щёки, то в лоб, приговаривая:
-Ох какой мой мальчик уже большой, десять лет, эх, красивый и умный, тебя обязательно должны взять. Может хоть ты будешь помогать семье, а то от этого брата не весточки с того дня как его забрали.
-Мальчик учится! - Нервно проговорил отец.
-Ох как будто и часа не найдётся хоть письмо написать? - Недовольно начала она.
Искариот решил отойти, подумав:
-Опять начинают ссору, с тех пор как брат ушёл, они всё чаще и сильнее начинали ссору. Почему мама любит лишь меня, а папа лишь брата?
-…Вот снова ты за своё! Эмили бы никогда…
Мать услышав это имя, сразу прервала мужа:
-Всё же ты думаешь об этой потаскухе больше чем…
Отец, на удивление и матери и сыну, ударил женщину по щеке:
-Не смей её так называть.
Сказав это, он крепко схватил мальчика за ладонь и увёл, женщина начала тихо плакать.
У мальчика были смешанные чувства:
-Папа, мне больно, отпусти.
Отца слегка передёрнула:
-Прости…
В его словах было лёгкое отвращение, мальчик это понял, он всегда был чувствителен к человеческим чувствам, это у него от матери. Они молча дошли до стены, Искариот взглянул на неё:
-Хоть я и подрос, но она по-прежнему такая же величественно ужасающая.
Подумал мальчик, их встретили те же охранники:
-А вы куда? - Нагло пробормотал муж, через полуоткрытые глаза:
-Да вот, сынка в приёмный пункт веду, пришло время и младшенького.
Отец вновь сковался и превратился в мышку, именно в этот момент, мальчик впервые почувствовал отвращение к человеку.
-А, ещё одно пушечное мясо?
Сказав это, он ударил тупой частью копья в грудь Искариоту, мальчик упал и скрючился от боли:
-Ну вроде крепкий малый, проходите.
-Да, большое вам спасибо!
-«…большое вам спасибо»? Твоего сына ударили, а ты по-прежнему так с ними любезен? – Подумал Искариот.
Чувство отвращение крепчало. Но он сразу отбросил эти мысли как вступил на территорию второго круга, круг ног. Маленькие, но крепкие деревянные дома и даже каменные, на главных улицах даже есть какая не кокая дорога. Люди одеты в нормальную одежду, почти нет даже в потрёпанных. Контраст бил в глаза, улыбка с лица не слезала. А впереди заметил он вторую стену, куда меньше первой. А на холме, полностью виденный Искариоту, цвёл замок, огромный и величественный, но не как стена, он внушал восхищение. Сердце мальчика билось сильнее, он не мог наглядеться на него. Он не обращал внимания не на людей, что с таким пренебрежительным тщеславием смотрели на оборванца.
Наконец они дошли до нужного места и мальчика принял бывший воин, с многочисленными шрамами, сильным телом и грубым взором. С Искариотом было ещё несколько детей его возраста, их проверяли на физическую подготовку и вояка обратил внимание на глаза мальца: