— Зачем? — удивилась девушка, но тут же сообразила. Вспомнила взгляды, которыми окидывал ее староста при встрече, вспомнила, как смотрел он на нее сегодня… Дареные сережки обжигали ладонь. — Я… нет, извините, я не приду.
— Чего ломаться вздумала? — Тон старосты разом сменился с ласкового на суровый, он стиснул Машину руку до боли: — Не дури, девка, ты тут никто! А моей будешь — одену краше благородной, а то и женюсь! Ну?
— Я должна попасть в город, — четко ответила Маша, рывком высвобождая руку. Как нарочно, книгу сегодня оставила дома, не подходила сумка к платью! — Как только приедут люди этого вашего властелина, я с ними отправлюсь!
— А кто тебе позволит? — нахмурился Ранек. — Скажу, что ты местная, только умом тронулась, все подтвердят. Больно надо кому разбираться! — Он снова подобрел. — А уважишь меня, миром отпущу… коли сама захочешь! Думай до завтра… Маша, — добавил он, видя, что их беседа привлекает внимание. — Сегодня уж веселись, так и быть, а завтра чтоб явилась, не то худо будет!
Он отошел, а Маша в изнеможении прислонилась спиной к березе. Да что ж это такое, с ума они все посходили, что ли?! Или слишком много выпили? Вот уж точно, алкоголь — зло!
Она посмотрела на зажатые в руке сережки. Хотела бросить их наземь, но передумала — нужно вернуть дарителю, и вообще, нехорошо, кто-то их делал, старался, а она под ноги кинет! Неуважение к мастеру получается… Да и жалко — красивые все-таки.
Оставаться на празднике настроения больше не было. Так и не дождавшись больших костров и хороводов, Маша поплелась домой. И дома-то своего у нее не было, каморка в доме портного, и только! А если староста прикажет, тот ее на улицу выгонит, очень даже просто, и что тогда делать? Под забором ночевать? Но согласиться на предложение Ранека — себя не уважать! Настоящая общевистка не боится трудностей, припомнила Маша. Уж лучше ночевать на улице, чем служить игрушкой развратного мужика!
Приободрившись, она прибавила шаг и налетела на хозяина. Хотела было пробраться к себе, но не тут-то было!
— Ты чего не на гуляньях? — спросил Малух подозрительно.
— А вы? — ляпнула Маша, не подумав. Ведь слышала, что портного не пустила жена, чтоб на девок не засматривался, надо ж было сболтнуть! Конечно, он теперь рассердится…
Но, против ожиданий, Малух не осерчал, а взял Машу под локоть и отвел в сторонку.
— Вы чего? — удивилась она.
— Послушай-ка, — тихо-тихо сказал портной. — Ты, Маша, девка справная, а я мужик еще молодой… Жена у меня сама видишь какая, ну тут уж ничего не поделать, помирать вместе будем, дети опять же… Но до чего другого — тут я охотник большой, а ей-то уж оно ни к чему! Вот я и подумал — ты ж тоже одна, парня у тебя нет, я бы знал, так чего ж мы время даром теряем?
Маша остолбенела, слушая такие речи. И этот туда же! Сговорились, что ли?!
— В общем, приходи ночью на сеновал, — распорядился Малух. — Варту выгоню, дура она, одну тебя оставлю…
«Значит, днем он будет меня эксплуатировать в мастерской — работать буду за двоих, потому что Варты не будет, а ночью — на сеновале?!» — мелькнуло в голове у Маши, и она снова пожалела, что оставила книгу под подушкой.
— Ну? — поторопил портной.
— Не приду! — отчеканила Маша. Дороги обратно не было, но она больше не могла выносить издевательств. Теперь-то она хорошо понимала, что чувствовали те, кто поднимался против тиранов и угнетателей! Они еще долго терпели! — И вообще, я расчет у вас беру!
— Чего-о? — вытаращился на нее Малух. — Ты чего несешь такое?
— А то, что ухожу я от вас, — ответила она. «Сказать про старосту или не сказать?» Подумав, Маша решила, что не стоит. — Не хочу на вас работать!
— Тю! — рассмеялся Малух. — Да кто ж тебя отпустит!
— Я имею право уволиться! — нахмурилась девушка.
— Да, только сперва расплатись за все, что съела и выпила в моем доме! — Взгляд Малуха сделался недобрым. — Это вот платье, что на тебе надето, я шил! Сказать, сколько стоит? И прочее, что ты сносила? Да на тебе нитки своей нету, все мое! А посуды ты сколько перебила? А ниток испортила? А иголок потеряла? За все ведь деньги плачены!
Маша онемела от такого… такого… слова-то не подобрать! Конечно, первым ее порывом было сказать, что она все вернет, но девушка вовремя спохватилась. Как же! Поработаешь еще годик бесплатно, тебе счет вдвое длиннее выставят! Вовсе уж наивной Маша не была и такие вещи понимала. Но как же быть?
— А я господину Ранеку пожалуюсь, — сказала она, решив пустить в ход последний аргумент. Противно, а что делать? — Он мне сережки сегодня подарил!
— С Ранеком я уж потолкую, — хмыкнул портной. — Сторгуемся! Он мне твои долги, я ему — тебя на пару ночек! Первый раз, что ли?