— Ну что ж ты всегда так не воврямя? — досадливо спросил хозяин, привольно раскинувшийся на кровати.
Сорочка на нем была распахнута до пупа, виднелась безволосая грудь — Машу это удивляло: не мальчишка ведь уже! Белобрысый только казался подростком, а на деле, она уж поняла, был изрядно старше нее самой. В общем, не самое приятное зрелище, она предпочитала мужчин с более явно выраженными признаками… хм… мужественности, как бы странно это ни звучало.
Еще ей удалось разглядеть какой-то рисунок с левой стороны, повыше сердца. Тоже удивительно: Маше приходилось читать в книгах, что в древности людей клеймили за разные преступления или так просто, рабов, к примеру, оставались шрамы в виде разных символов, букв там или целых слов, рисунков… Но у белобрысого-то такой откуда, если он благородный?
— Чего ты ввалилась? — спросил хозяин, перебив ее мысли. Сел, пригладил волосы, застегнулся. — Ну что стоило подождать полчаса, а? Только девке юбку задрал, а тут ты…
— Так вы с Ралой… — Маша смутилась. — Извините, я думала, она ни с кем…
— Конечно, ни с кем! — хмыкнул белобрысый. — Она девка разборчивая, даром, что из глухомани! Цену себе знает, насилу сторговался! Но оно и хорошо, не всякому по карману, меньше риск подцепить что-нибудь…
Маша помотала головой, пытаясь осмыслить сказанное. Так что ж выходит, скромница Рала, смущавшаяся, если слышала крепкое словцо, на самом деле… Собой торгует?
— А чего ты удивляешься? — спросил хозяин. Видимо, последний вопрос она задала вслух. — Ей замуж идти, а приданого нет. Тут кое-что заработает, ну да еще проезжающие приплатят. Эта не пропадет!
— А муж? Ну, за которого она замуж пойдет? — изумилась Маша. Она уж слышала, что тут большое значение придают так называемой «чистоте» невесты. Глупость ужасная, ведь прежде чем связывать жизнь с кем-то, надо узнать, подходите ли вы друг другу! Бывало, хорошие пары только по причине физической несовместимости не оставались вместе, Маша помнила такие случаи. Тут дело обстояло иначе, она это осознала. — Если он узнает?
— Если она в дом хорошую корову приведет да еще денег в приданое принесет, плевать ему будет, под скольких она ложилась, — цинично ответил мужчина. — Ты что, разговоры разговаривать пришла? Выкладывай, что узнала?
Маша вздохнула и начала излагать. Выслушав, белобрысый одобрительно кивнул, улыбнулся даже.
— А скажи-ка, — начал он, но тут Маша кашлянула.
Хозяин отпрянул, поморщился:
— Ты что, заразу какую-нибудь подцепила? — спросил он брезгливо. — Или простыла?
— Ничего подобного! — возмутилась девушка. — Это вы просто слишком сильно душитесь!
Что правда, то правда — за белобрысым всегда стелился шлейф аромата. Маша поражалась: даже если у него с собой был флакон духов, они должны бы уже выйти, ведь мужчина ими с ног до головы поливался, судя по всему! Ан нет, еще и запахи менялись… То это был сладкий цветочный аромат, то терпкий и горький, но неизменно очень сильный.
— Тогда б ты чихала, — парировал мужчина. — Да и вообще, ты привыкла уже.
— Всё равно сильно пахнет! — пошла Маша в наступление. — Просто как от клумбы!
— Конечно, запах трудового пота предпочтительнее, я и забыл, — саркастически заметил он.
Маша насупилась. В этом плане хозяин был до ужаса придирчив: требовал, чтоб она мылась и меняла белье хотя бы через день (помнится, она еще ужасно оконфузилась, спросив, когда в здешней бане «женский день»), а сам так и вовсе заставлял таскать ему горячую воду из кухни ежедневно. Ну что так намываться, ведь не шахтер же он, не из забоя вернулся после смены!.. Этого Маша решительно не понимала.
— Я помню, у вас обоняние хорошее, а так вот вы его себе испортите! — нашла она аргумент.
— Лучше пусть мне мои духи чутье отобьют, чем чужая вонь, — ответил белобрысый и гнусно усмехнулся. — Ты мне зубы не заговаривай. Где была, с кем целовалась, что подхватила?
— Не целовалась я ни с кем! — оскорбилась Маша и снова кашлянула в кулак. Что это он ее допрашивает? — И не была я нигде… Вот только на прядильню здешнюю зашла. Знаете, как здорово? — она воодушевилась, придумав, как отвлечь внимание. — В одном помещении шерсть очищают, разбирают, в другом прядут… И главное, пыль совсем не летит, сказали, это так заколдовали специально. Я в колдовство не верю, — добавила она поспешно, потому что Вождь решительно осуждал всякое мракобесие, — но пыли нету. Даже у нас на фабрике была, а ведь мы не с шерстью работали…
— Пыль, говоришь, на фабрике, — задумчиво произнес мужчина. — И сколько ты там проработала?
— Ну, ученицей пошла… потом в цеху… Всего три года выходит, — подсчитала Маша. — Полные смены работала, восьмичасовые!
— Поди-ка сюда, — поманил ее белобрысый. Указал на место рядом с собой. — Сядь. Спиной повернись.
— Зачем? — удивилась Маша, но послушалась.
— Платье с плеч спусти, — велел он.
— Что-о?! — Маша подскочила. — Вы же сказали, что я вам… что я вас не интересую как женщина!..
— Да не ори ты! — нахмурился мужчина. — Нужны мне твои титьки, я и краше видел… Делай, как я сказал!
Было что-то такое в его взгляде, из-за чего Маша не посмела ослушаться. Расстегнула платье и спустила с плеч, радуясь, что нижнюю сорочку он задрать не велел. Грудь, правда, прикрыла руками, готовая в любой момент развернуться и врезать охальнику промеж глаз.
— Дыши поглубже, — велел ей белобрысый, и Маша с удивлением почувствовала, как он прижался ухом к ее спине. Сквозь тонкую ткань сорочки отлично чувствовалось тепло кожи и холодок от вездесущих длинных волос. А вот щетина не кололась, она у хозяина вроде и вовсе не росла! — Кому сказал?!
Маша послушно запыхтела.
— Пыль, значит, — задумчиво произнес мужчина, отстраняясь. — Три года… Ну да, похоже…
— На что похоже? — испуганно спросила девушка.
— Одевайся, — велел он ей. — Поди к лекарю здешнему, скажи, чтоб травок от кашля тебе дал. И расскажи… про эту твою пыльную фабрику. Ясно тебе?
— Ясно… — удивленно ответила Маша. Странный он был, этот мужчина!
Спорить она не стала, к лекарю сходила. Сухонький старичок, на вид сущая музейная древность, оказался на поверку очень бодрым. Стоило Маше пожаловаться, — да какие там жалобы, ну покашляла немного, действительно, видать, простыла, это постоянно происходило: зимой, ясно, холодно, а летом выскочишь из теплой кухни вон хоть под дождик, и готово! — как он засыпал ее вопросами, почище белобрысого, ощупал, в глаза поглядел, пульс посчитал и действительно отсыпал травок. Велел заваривать в горячем молоке и пить.
Маша послушалась и верно — через две недели кашель совсем прошел. Вот только вкус у деревенского снадобья оказался премерзкий! Не могли таблетки придумать, что ли? Дикость какая — травки запаривать…
Ну да ладно, в этом мире все было иначе, совсем не так, как привычно Маше, и девушка постепенно свыклась с этим. Конечно, ей очень хотелось домой, в Верхнешвейск, и иногда она плакала ночью от тоски по родному городу, где все такое милое и знакомое, не то что здесь. Раньше у Маши попросту не было времени, чтобы всерьез задуматься о возвращении — в доме портного она уставала так, что падала на кровать и сразу засыпала, вздохнуть некогда, не до размышлений! В услужении же у нового господина времени свободного оказалось предостаточно, и девушка не раз думала, как бы вернуться домой. Вот только как именно это можно сделать, ей никак не приходило в голову. В магию Маша не верила, но и сложно предположить, что это просто такая техника, которая между мирами кого попало перебрасывает. «Надо будет спросить у этого!..» — решила она, уже почти засыпая (мысленно звать его хозяином она не хотела, а имя воспроизвести так и не могла). И то дело: он странный, но очень умный, может, что и придумает.