— Корд! Нейро!..
Ху-у-у… — на голову будто надели громадную кастрюлю.
А-а-а!..
Голова!
Руки!
Ноги!
Грудь!
Живот!
Клифф подтянул колени к животу, сжался как можно плотнее…
Боль, боль во всем теле! Порезы, переломы, ожоги, вывихи, гематомы — все сразу! Везде сразу!
— Клифф!.. шишь!.. райтесь!.. Корд!..
Клифф закрыл руками уши. Пылающими факелами — кровоточащие дыры. Поджал к сломанному подбородку выдернутые из суставов колени…
Скорее бы сдохнуть…
— Да хрена там! — послышалось сквозь пелену боли. — Дамочка меня потом прямо с ножом сожрет!
Движение…
Шипение…
Спокойствие…
И боль отступила.
Клифф открыл глаза.
Салон «Гермеса», Роуз за штурвалом, и Алекс, изо всех сил пытающийся одной рукой затянуть Клиффа подальше от закрывающейся двери.
— Ох… Я в норме. — выдохнул Клифф.
— Тогда ползи сам! — рявкнул Алекс. — А еще лучше сбрось пару десятков килограммов, я чуть не надорвался, пока тебя поднимал и тащил! Скажи спасибо, что я знаю «рейнджерский кувырок»!
Клифф дрожащей рукой полез в карман:
— Мне нечего… сбрасывать. У меня в теле пять процентов… жира… Остальное — мышцы…
— Да мне плевать!
Алекс стек по стене и закурил:
— Они скоро додумаются, куда мы делись, даром что тупицы тупицами, зато на них-то активаторы не действуют! Так что валим отсюда и побыстрее, мы свое дело сделали!
Роуз кивнула. И даже не посмотрела при этом на Алекса.
Клифф сглотнул вязкий комок и закрыл глаза.
Черт, после попадания под нейронные активаторы всегда так сердце колотится?
45
О катах ходит много легенд. И, даже несмотря на то, что слухи и легенд обычно рождаются не на пустом месте, большинство из них — чушь. Что каты кишат стриглами, что там царит непроницаемая тьма, что в них стоит мертвая тишина. Все чушь Или, вернее, не совсем правда.
Но насчет тишины — чушь абсолютная.
В катах вообще не бывает тихо. Никогда и нигде. Все как раз наоборот — каты всегда звучат. И везде — по-разному. Где-то — медленное стаккато падающих с потолка капель. Где-то — унылое портаменто завывающего ветра. Где-то — остинато проносящихся поездов.
Интересно, кого из попавших в первый пробой так сильно интересовала музыка?
Ради вздохнула, сложила руки на руле и опустила пальцы на подбородок.
Скучно.
Глупо, конечно, было рассчитывать, что команда примется за дело раньше, чем квадрацикл доберется от мест взрывов до точки старта — по катам-то… Но уже минут двадцать прошло, а с момента активации взрывчатки — все двадцать семь. А ворота все еще неподвижны и лишь гудят легким вибрато. Отсюда, из технологического тупичка в ста пятидесяти метрах, этого, конечно, не слышно… Но они всегда гудели — все те годы, что их прочность проверялась испытанию всем, что только придет в голову.
А еще этот шлем… Удивительно, как быстро можно отвыкнуть от того, в чем раньше едва ли не спала.
Несколько дне й- и он уже как чужой, давит и мешает дышать. Даже мысли ворочать как-то тяжелее, будто Клифф жвачкой своей угостил.
Клифф… Как он там? Наверху? Что вообще у них сейчас происходит? Лезть в самое логово Координации — ох, и безумный план, ох и безумный! И почему никто не предложил ничего получше? А если что-то пошло не по плану? А если Пол не справился и Клифф с Алексом уже в плену?
Или и того хуже?
И ведь даже никак не узнать, что у них там! Как у них дела!
Да как же все, оказывается, непродумано!
Раздался громкий щелчок, подхваченный гулким эхо, и следом — нарастающий гул.
Ради подняла голову.
Ворота открывались. Толстенные ворота, несущие на себе ожоги от термита и криомита, несколько видов взрывчатки, ни разу не поддавшиеся за все эти годы ворота наконец открывались! Из укрытия они казались совсем маленькими, а поезд, выползающий из них, и вовсе с червяка размером. Или гусеницу. Черную с желтой головой. И глазами-фарами.
Ради выжала сцепление и дернула левой стопой вверх, включая передачу.
Поезд проехал мимо не спеша, будто ощупывая перед собой путь усами-лучами света. На самом деле машинист просто не рисковал разгоняться на довольно крутом изгибе тоннеля. И зря Алекс волновался, что из поезда могут заметить — на все три бронированных вагона, кроме кабины машиниста, не было ни одного окна.
Едва поезд проехал мимо, Ради отпустила сцепление и выехала из тупика. Пристроившись зв последним вагоном, переключилась на вторую и выкрутила газ. Квадрацикл завибрировал по шпалам, но быстро поймал рельсы на широкие колеса и полетел вперед как по струне.