мужиками, в конце концов!
Как же тяжело рассуждать теперь, когда ничего уже
нельзя изменить. Когда я уже осужден нашим самым
справедливым и честным судом провести в пустоте небытия
восемьсот пятьдесят суток своей жизни. Семь лет по восемь
часов в день. Будь проклят тот моент, когда в нашем городке
открыли филиал Нейрохаба. Дейзи – Дейзи, овсука ты моя
ненаглядная. Ты украла у меня самое ценное, что может
быть у человека. Сначала сердце, потому душу, а потом и
само бытие. Но я все верну!
Глава 2.
Мы познакомились при обстоятельствах странных и
необычных. Уже тогда стоило задуматься. Заметить, что я
сошел с надежного проторенного пути на еле заметную
тропинку, ведущую в неизвестном направлении. Свернул не
подумав о последствиях, не взвесив свои потребности и
силы. Просто так, наобум. Не почувствовал что сила, которая толкает меня туда незнакома и, от того опасна.
Чем может заниматься девушка вечером на берегу реки у
мостика над небольшим водопадом в гордом одиночестве?
Пускать кораблики? Любоваться пейзажами, алеющими в
лучах заходящего солнца? Купаться перед сном? Топить
улики? Что я делал на этом берегу?
Тогда ситуация показалось мне очень трогательной и
романтичной. Привлекательная фигура в ореоле золотых
лучей. Вода тихо плещется под напором ветра,
развевающего ее каштановые кудри, у ее же стройных ног.
Казалось, природа гладит ее и ласкает. Мне вдруг страстно
захотелось присоединиться к этой гармоничной,
завлекающей идиллии.
– Красивый вечер, не правда ли? – произнес я
осторожно, чтобы не показаться нахалом или дураком.
Она нехотя оторвала взгляд от кромки воды у
противоположного берега, неспешно повернула милую
головку в мою сторону, улыбнулась и ничего не ответила.
– Как рыбалка? – попробовал я закинуть удочку во
второй раз.
– Не клюет, – вздохнула она.
– А наживка какая?
У меня обычно получалось веселить женщин со второй
– третьей фразы. Тут я растерялся. Сосредоточенность ее, напряженность и погруженность в размышления
чувствовались на расстоянии. Шутки здесь были не
уместны, максимум на что я мог рассчитывать были меткие
метафоры. Подумав, она ответила:
– Пластиковая.
– Может быть то, что клюет на пластик, здесь не водится.
– Раньше водилось, – пожала плечиками.
Загадки и напрягали и привлекали одновременно. Она
откликнулась и стала играть со мной в игру. Это радовало.
Куда ведет этот разговор было не понятно. Теперь-то я знаю,
что опасно заговаривать с такими вот девушками, созерцающими немигающим взглядом противоположные
берега. Тогда, любопытство взяло верх.
– Что с ним случилось?
– Не знаю. Может быть, улетело в теплые края.
– А Вы?
– А мое время еще не пришло.
Ответив спешно, она посмотрела в мою сторону. Две
слезинки засияли тяжело-алым в лучах диска из червонного
золота. Почувствовав, что надо оставить метафоры, я
спросил прямо:
– У Вас что-то случилось? Проблемы?
Она уходить с выбранной линии не хотела:
– Да. Не клюет.
– Может быть, попробовать утром? На рассвете?
– Я рыбачу с раннего утра.
Я попытался сказать что-то полезное, помогающее:
– Тогда дело бесперспективное. Не стоит затраченных
усилий.
– А что вы знаете о ценах и об усилиях?
Действительно, что я мог знать? Нагло влез со своими
приставаниями в чужие размышления – в чужой и не
понятный мне мир, в котором за образами метафор могут
скрываться трагедии и страшные тайны. Вот здесь то и
следовало, высказав пожелания о добром и удачном вечере, попрощаться и уйти. Но нет же, сердце уже подплавилось.
Потекло горячим воском на мои ботинки. Удивление,
интерес, жалость, любование, восхищение и что-то там еще
начали руководить моими поступками. Я уже сам клюнул на
этот злосчастный пластик и никак не мог соскочить с
позолоченного алыми лучами крючка. Болтался на нем и
продолжал играть:
– Наверное, немного. В меру своего небольшого опыта.
Может быть, поговорим о цене усилий за чашечкой чая?
Вот! Вот, именно здесь уже была точка невозврата. До
нее уклон был небольшим, а движение медленным. Еще
были силы затормозить, силы выбраться назад. После этого, невидимого глазу пункта, горка стала круче, а скорость
развития событий начала расти экспоненциально. Она
согласилась.
Глава 3.
Кофе остыл. Пока я грезил образами начала, его тепло
исчерпалось, подошло к концу. Так всегда. Время течет
независимо от нас. Чашки остывают, деревья растут, птицы