В. Кожинов. Вне всякого сомнения, «русская идея» как система взглядов по серьезности своих исходных философско-исторических и нравственных посылок не уступает и даже, смею думать, превосходит многие иные концепции и, естественно, может быть развернута в целостную программу политического, экономического и социального переустройства нашего Отечества.
Чаадаев, Достоевский, В. Соловьев и другие мыслители придали «русской идее» масштабность и глубину. Они по-новому подошли к решению целого ряда фундаментальных вопросов человеческого существования и этим вывели национальную философско-этическую мысль на мировой уровень.
Корр. Но тогда было бы неверно ограничиться лишь историей вопроса, экскурсом в прошлое. В этом случае представления читателей о «русской идее» оказались бы неполными, далеко отстоящими от всего, что их сегодня по-настоящему волнует. И начать, вероятно, надо вот с какого вопроса. В чем, Вадим Валерианович, вы видите главное отличие «русской идеи» как концепции реформирования нашего общества от альтернативных ей программ?
В. Кожинов. «Русская идея» в отличие от предложенных альтернатив не является заемной. Она возникла на собственной почве и обращает нас к нашим истокам. Поэтому для нее характерно бережное, уважительное отношение к духовно-нравственным началам своего народа, к его историческому опыту. По моему глубокому убеждению, именно самобытная русская культура — та питательная почва, из которой у нас может произрасти что-то истинно великое и значительное. Сравните: Чернышевский и Тургенев, ориентировавшиеся в значительной мере на Запад, сегодня имеют прежде всего национальное значение. А «почвенники» Достоевский и Лев Толстой стоят в одном ряду с величайшими гениями человечества — Сервантесом и Шекспиром.
В связи с этим должен прямо сказать: одним из самых неприемлемых моментов в программах современных политических и общественных деятелей является то, что они абсолютно не думают о своеобразии страны, смотрят на народ как на материал, из которого можно лепить что угодно. Похожее уже было. Вспомните: Бухарин прямо говорил, что мы будем делать русских людей коммунистами всеми методами — вплоть до расстрела. А сегодня нас начинают загонять в общество, которое исповедует западные ценности?.. Органичность и духовность — вот главное, что отличает «русскую идею» от того, что ныне предлагается в качестве магистрального направления нашего развития.
Корр. Одно время у нас социализм в его заключительной стадии понимали как своего рода общество потребления, в котором экономика достигает такого уровня, что оказывается способной обеспечивать население практически в неограниченных количествах всеми необходимыми материальными благами. Подразумевалось: мощные производительные силы сделают бессмысленными любые социальные конфликты.
В. Кожинов. Да, социалистическая программа на первом этапе видела свою главную задачу в максимальном удовлетворении потребностей людей как важнейшей предпосылки для того, чтобы общество могло шагнуть из царства необходимости в царство свободы, царство, в котором уже главным для человека стало бы стремление к саморазвитию и самосовершенствованию, к обретению высших духовных ценностей.
Наши демократы пошли дальше. В их программе общество потребления уже не промежуточная, а конечная цель.
Я полагаю, что, сосредоточив все усилия на материально-бытовой стороне жизни, или, как говорил Бердяев, средней области культуры, мы не решим ни одной из собственно человеческих проблем.
Корр. В романе Стругацких «Понедельник начинается в субботу» в ходе лабораторного эксперимента существо, созданное с установкой на все большее удовлетворение своих потребностей, превратилось в конце концов в опасное чудовище только с одной, но неограниченной способностью — жрать.
В. Кожинов. Одежда, еда, жилище и т. д. есть лишь необходимое, подобно воздуху и воде, условие человеческого сущестувования.
Вот демократическая пресса убеждает нас в том, что те, кто живет в мире полных универсамов, — счастливые люди. Но это же невероятная глупость. Пожалуйста, прочтите любой западноевропейский или американский серьезный роман, посмотрите любой их серьезный кинофильм, и вы поймете, что жизнь и при полных универсамах полна драматизма, а нередко и глубоко трагична.
После того, как человек становится сыт, обут, одет, материальные блага теряют для него свое абсолютное значение. Их ценность становится относительной и начинает целиком зависеть от взглядов человека на счастье, добро, справедливость.