Когда двери за ними закрылись, тишина продолжала висеть в помещении. Похолодевший Ватсон вдруг понял, что к столу он ни за что не вернется. Оглядевшись, он увидел черный ход и медленно двинулся к нему на четвереньках. Он чувствовал, что Тоби таким же образом двигается за ним.
Выйдя наконец на улицу (скрип двери показался Ватсону самым ужасным звуком, какой он когда-либо слышал), Джон поднялся на ноги, отряхнулся, подхватил Тоби и со словами:
– Пора нам прочь отсюда, дружок. Странный какой-то это город, – поспешил в сторону вокзала.
Но не сделал он и десятка шагов, как услышал голос из-за угла:
– Ты здесь?
Почему-то он понял, что вопрос адресован ему. И голос этот он узнал: это говорил один из тех страшных полисменов. Ватсон остановился. Тоби заскулил и попробовал вырваться, но Джон крепко вцепился в него, как, наверное, в последнюю опору в своей жизни.
Из-за угла трактира неспешно вышел полицейский. Он подошел к Джону почти вплотную и с полминуты смотрел на него сверху вниз. Из-за очков сложно было понять, куда именно он смотрит.
Ватсон понимал, что должен бы что-то ответить этому странному полисмену – но не мог: он был как будто парализован.
Он уловил движение за спиной: вероятно, это подошел второй полицейский. Осознание этого наконец вывело мозг Джона из ступора. Как будто кто-то другой начал мысленно говорить ему, что делать:
«Этот выше – ему тычок в кадык. Того, что сзади, сбить подсечкой: он этого не ждет, – добить ударом в голову. Вернуться ко второму – пока он пытается глотать воздух, он твой».
Но тело отказывалось даже начать шевелиться.
– Это Джон, – произнес наконец первый полицейский ему за спину, вероятно, обращаясь к коллеге. – Что с тобой, Джон? – теперь он явно спрашивал у Ватсона.
Голос его был полон вальяжности и безразличия. Ватсон вдруг подумал, что этим людям никакого сопротивления оказать он бы просто не смог.
Он прокашлялся:
– Послушайте, сэр…
Полицейский вздохнул, обдав Ватсона холодом.
– Мне очень жаль, Джон, – проговорил он таким же безразлично-отстраненным голосом и поднял руку. Ватсон вздрогнул. – Это о нем нас просили… – теперь он снова обращался к невидимому для доктора полисмену. – Уходим! – И развернулся, обдав Джона ветром поднявшегося от этого движения плаща.
Лишь спустя несколько минут Ватсон понял, что может двигаться. Он обессиленно прислонился к стене, чувствуя, как в его руках дрожит Тоби.
…Этот демон просто материализовался откуда-то. Он был несколько больше остальных летучих собратьев, но в целом от них ничем не отличался. С пронзительным криком он набросился на не успевшего толком вскинуть ружье Спайкса – и в следующую секунду тот у пал на землю, быстро-быстро задергав ногой. А демон уже сбил хвостом с ног Тешема, выбил пистолет из руки целившего в него Броуди и скупым движением второй лапы чиркнул ему по шее, отчего оттуда брызнула кровь…
– Дальше сам, Джон, – Мюррей соскочил с коня, ударив его по крупу.
Конь поскакал со всех ног, и Джон, повернув голову, увидел, как Мюррей, который давно уже истратил все патроны, с саблей бросился на демона. Исход этого поединка предугадать было несложно – но Джон его уже не увидел: его конь скрылся за скалой.
Джон сжал зубы и то ли застонал, то ли заревел…
Это не закончится никогда!..
В поезде людей было не много, поэтому Ватсон и Тоби разместились вдвоем за отдельным столом.
Джон прислушался к себе и понял, что, кажется, уже перестал дрожать. Он не помнил, как добрался до вокзала и сел в поезд – и только монотонное покачивание под ритмичный перестук колес наконец позволило ему начать успокаиваться.
Мюррей! Это был Мюррей! Ватсон понял это только в поезде, и от осознания этой, казалось, не самой плохой новости, ему стало горько и тоскливо.
Человек, который спас его, вывезя раненого с поля самой страшной битвы, человек, кинувшийся защищать его от демона, оказался жив – а Ватсон даже не узнал его, даже не смог сказать ему «спасибо»… И ведь он тоже узнал Джона, назвал его по имени.
Но что-то было с этим Мюрреем не так. Казалось, этот полицейский только выглядел, как его старый боевой товарищ – но на самом деле это был не он. Страшный взгляд, манера разговаривать, двигаться – и самое главное то безразличие, с которым уж точно не будешь встречать старого боевого друга. Именно поэтому Ватсон поймал себя на мысли, что у него нет никакого желания вернуться и поискать Мюррея…