Я смеюсь, как же он прав…
- Гектор, я устал быть таким, как ты меня представляешь. Словно водить воском по белому листу, знаешь, что конкретно нарисовал, но ничего не видно.
- Хорошо-хорошо, успокойся. Я люблю тебя, люблю любого. Пусть это будет временным помешательством, скоро надоест и ты станешь прежним Джастином. А пока, может быть, есть смысл лечь на пару месяцев в специализированную клинику?
Представляю себя, рисующего пальцами облака и лошадок на сеансе групповой живописи среди психов. Это не я, это Гектор сошел с ума, предлагая подобное.
Отхожу к столу, присаживаюсь на угол, откидывая голову и складывая руки на груди. Через губы пробегает усмешка. Гектор резко меняется, из эмоционально-розового становится нервно-серым, бросается ко мне, отдирает руки от груди.
-Нет, не делай так и отойди от стола. Да убери же ты эту усмешку, встань. Не смей стоять и смотреть как он, не смей.
-Кто – он?
Гектор осекается, подбирает слова, - зачем? – все и так понятно.
-Брайан, да? Гектор, я так и не спросил, что он сказал в Питтсбурге? И зачем ты туда летал?
Он отвечает глухо, осторожно.
- Ты не отпускал его, а я страдал. Подумал, если попрошу его снова… О, дева Мария, что несу.
Со стоном закрывает лицо руками, почти падая на диван. Я медленно повторяю.
- «если попрошу его снова…» О чем, Гектор? И почему снова? Отвечай, блядь, отвечай, чего я не знаю!
Он подходит, хочет взять за руки, но я вырываюсь.
- Ангел мой, буду говорить как в дешевых романах, но, увидев тебя, понял, это любовь с первого взгляда. Убивала мысль, что ты можешь исчезнуть, уйти, не быть со мной. Но ты любил его. А он… Джастин, он ведь никогда не любил тебя так, как я. Не был готов отдать всего себя ради твоего счастья, подарить тебе все, что ты захочешь, исполнять все твои желания.
Гектор уже кричит.
- Ты был не нужен… Он уже распрощался, но важно было знать, что ты не пропадешь.
Замолкает, отворачивается, приближаю свое лицо к его, выдыхаю:
- И?
Он хватает меня за плечи, но я сбрасываю руки, снова сажусь на угол стола.
- И я… я попросил его…
Я будто смотрю спектакль: вот, взъерошенный, испуганный Гектор объясняет необъяснимое Джастину, но в словах не Брайан, кто-то переодетый им, имитация Кинни.
- О чем попросил?
- Игра… Он, мой ангел, придумал и осуществил игру, где был кукловодом, а я и ты марионетками. Да, я знал, но ради любви согласился на унижение и был вынужден подчиниться требованию, - не говорить ничего тебе.
Гектор медленно рассказывает, выплевывая имя Брайана как желчь. Ненависть и… черт, зависть к Брайану в каждом звуке. И страх перед ним. И еще что-то мельтешит в глазах, стыд? воспоминания о нем, как о... Блядь, это же Брайан. Перебиваю.
- Ты трахался с ним?
Он бегает по комнате, ломая руки и крича на тон выше своего обычного голоса.
- Нет, нет. Не трахался, что за чушь выдумал. Только разговаривали...
Гектор старается быть убедительным, контролировать себя, но мне не нужны слова в качестве доказательства, - я знаю Брайана.
- Все равно, что скажешь, - я знаю ответ.
Он орет так, что багровеет лицо.
- Нет, ты ничего не знаешь. Я не трахался.
- Знаю, и давай закроем тему, Гектор. На мое решение ваш трах не влияет.
- Какое решение? Что ты придумал? Хочешь знать? Да? Хорошо, пусть так, я скажу. Он был дьяволом, Джастин. Он и есть дьявол. Искушал, соблазнил, лишил воли, возможности сопротивляться, парализовал, первый раз, первый раз в жизни я не смог противиться, хотя ненавидел. Только раз, только раз было. Это мое проклятие и вина перед тобой. Джастин, я люблю тебя, прости, прости…
Представляю Брайана и Гектора и спрашиваю голосом беса.
- Стоя? Он трахнул тебя стоя?
- Дева Мария, да какая разница. Ты не услышал меня? Он подмял, хохотал в лицо, упивался моей слабостью…
Представляю, как Брайан, с усмешкой, жестко и сильно трахает Гектора.
- Значит лицом, да, это в его стиле.
- Я не виноват…
- Да. Хорошо, что узнал. Плохо, что не до поездки в Питтсбург. Ты должен был рассказать…
- И потерять тебя...
- Я ухожу…
- Нет, нет, нет.
Хватает за руки, пытаясь завалить на диван, прижимает коленями, телом, головой. Вырываюсь, сильно отпихивая, но Гектор бросается снова.
- Нет.
- Да. Давно должен был.Ты хороший человек, оправдания "ради любви", наверное, чего-то стоят. Но, после всего, в самом деле думаешь мы можем быть вместе?
- Я же прощаю тебе всё!
- Это разные вещи, нет ни сил, ни желания объяснять различие. Я за многое тебе обязан: поддержку, спасение, внимание... Спасибо Гектор. Но всё кончено.
- Не уходи…
- Прощай.
- Я все равно найду тебя… Джастин, только не к нему, не пробуй сначала, не возвращайся туда. Останься в Европе, если ты попадешь в Штаты, путь пройдет через Питтсбург.
- Подумаю. Возможно зацеплюсь в Европе, но не в Испании.
Последние слова Гектора, перед тем, как выхожу из комнаты.
- Верну.
…Если у души есть дно, то свое я вижу сейчас: блестящее, графитное, ледяное. На нем прыгает и строит рожицы уродливый черненький бес. Пойдем, друг…
Давно должен был уйти, не дожидаясь повода, не заставляя Гектора унижаться передо мной и не унижая его при других. Но лучше позже чем... Полученная информация о Мендозе и Кинни осела в научно-познавательном сегменте мозга, присутствуя, но не растекаясь по извилинам. Наверное, для осознания нужно время... А пока я дико хотел трахаться...
12-13 главы
Пояснение . Не сразу решилась на такой поворот из-за некого стандарта сюжетного хода. Но...короче, крутила туда – сюда, чтобы видоизменить, - не идет. Плюнула, оставила как есть…
POV Брайан.
Питтсбург. Июль 2008.
Опять снился Джастин, и снова я чувствовал себя последней трусливой сволочью.
Телефонный звонок в 5.30 утра субботы ничем хорошим обернуться не может…
- Мистер Кинни?
- Да.
- Вас беспокоят из больницы. Миссис Джоан Кинни просила позвонить по этому номеру и сообщить о ее состоянии.
- Что с ней?
- Миссис Кинни поступила с сердечным приступом, который удалось купировать, но, с учетом сахарного диабета и хронической гипертонии, ее состояние по-прежнему считается тяжелым. Вы могли бы приехать?