- Ты над кем-то рыдаешь?
- Нет, над Питтсбургом поет хор господних плакальщиц, заливая слезами мне телефон.
- Медитация под дождем? Как поэтично.
- Иди к черту, Брайан. Что ты хотел?
- Сегодня идешь в «Дамаск»?
- Нет.
Что-то в ее голосе настораживает… надрывность?
- Все в порядке?
- В рабочем. Спасибо за утро.
- Обращайтесь…
Сара перебивает и, нет, не ошибаюсь, голос срывается.
- Брайан, если есть время… Ты не заберешь меня с этой вонючей улицы? Я без машины.
Соглашаюсь. Ллойдовская фигурка с запрокинутой головой мокрой тенью сливается со стеной дома, рукой Сара отбивает в воздухе неровный ритм. Безумная… Забирается в машину, благодарит, просит отвезти ее… куда-нибудь, только не домой. Я сонный, голодный, мутный, что б ее, нет никакого желания возиться с чужими проблемами. Но Сара, ироничная, непробиваемая Сара подтягивает колени к груди и стонет в них «Я не могу. Даже попробовать… Блядь, не могу». Ее бьет крупная дрожь, от мокрой насквозь одежды тянет холодным паром, и это уже гораздо серьезнее моей мути.
- Нужна помощь?
Отнекивается, еще раз просит забросить ее в любое место, где есть водка или виски. Ну что ж, решение на поверхности.
Пока мы поднимаемся в лофт, Ллойд даже не спрашивает, куда я ее привез, зайдя, садится на пол около двери.
- Спасибо.
Молча наливаю, подаю стакан, иду в спальню переодеваться.
- Обхвати себя руками и сильно откинь голову. Да, и сними, пожалуйста, трусы.
Ее тон, как у патологоанатома, описывающего труп. Охренеть, то ли заржать, то ли послать, - Сара в дверях спальни взглядом юного натуралиста рассматривает «букашку» «Кинни пупырчатый».
- Нафига?
- Не бойся, это не насилие, у нас разные весовые категории и я не пристаю к геям.
Все-таки начинаю ржать, представляя, как Сара пытается завалить меня на кровать для обращения в натурала.
- Брайан, я серьезно. У тебя такие ноги, спина, шея и задница, что грех не нарушить обещание пока не снимать. Разденься, будь добр. Если твой член не золотое дилдо, то успокойся, даже смотреть не буду.
- Иди к черту, Ллойд. Модельный бизнес не мой способ заработка. Лучше бы отвез тебя в бар.
Вы можете словами пробить дыру в горе? Я нет. По-моему, она даже не слышит возражений, подходит, трогает руки, живот, встает на цыпочки, пытается запрокинуть мне голову, опускается на колени перед… блядь, что она делает? Фу, всего-то ощупывает ноги от бедер до лодыжек. И – я стою! Спокойно, позволяя проводить осмотр. Встает, заходит со спины, начинает стягивать с меня трусы.
- Брайан, сними, а. И покажи, какая у тебя камера. Пожалуйста. Можешь считать манипулятором, но мне это сейчас нужно. Нужно видеть перед глазами не…, неважно что. А безупречное сильное тело, снимать его, думать о нем. О, нет, не сексуально, исключительно как об объекте.
Об объекте? Комплимент или оскорбление?
- Брайан, пожалуйста. Час… Лица не будет, так что за член не волнуйся.
Уговорила…
Слушать Сару-фотографа забавно, требовательная, резковатая, много говорит, но не давит. Но самый большой парадокс в том, что я особо не сопротивляюсь.
- Первый. Брайан, будь добр, лицом к стене, не важно, к какой, фон будет другим. Представь, что тебя за макушку тянут вверх, а на ногах гири. Ага, вот так и вытянись. Нет, поясницу не прогибай, ноги чуть расставь. Руками обхвати себя, ладони должны буквально впиваться в спину. Черт, Кинни, ты никого никогда не обнимал до синяков? Ну-ну, извини, не огрызайся, а обнимай так, как брал самого любимого человека. Обнял? Теперь держи, не дай ему исчезнуть. Тсс! Голову медленно откидывай назад, не ломая спины, выше, еще… до хруста в позвоночнике. Терпи! Хорошо. Медленно поворачивай ее в сторону. Так, закинута, повернута, - профиль. Рот прикрой, можешь материться мычанием – я пойму. Стоп. Застынь. Нет! Никаких почесать задницу. Руки не сдвигай. Где? Давай я почешу. Здесь? Нет? Здесь? Держи шею. Черт, да такую шею можно продавать на порносайтах наравне с членом. Стоп. Снято. Еще раз. И еще. Пять минут перерыв.
Блядь, я убью ее. После… Энергия и безумие Ллойд заразительны.
- Второй. Повернись лицом ко мне. Представь, что перед тобой тот, кого ты очень хочешь, но не можешь взять сразу. Неважно, почему. Ты показываешь ему товар лицом. Черт, Брайан, не гримасничай, лица не будет, мне нужно выражение тела. Тела! Так, руки в стороны, ноги… ноги – сам решай…
Я знаю, как должен стоять, Сара может больше ничего не говорить. Потому что напротив – Джастин. Испуганный, охуительно смелый Джастин, впервые попавший в лофт. Джастин – девственник, его нельзя испугать, если хочу трахнуть. Первым… Полностью воссоздаю позу, Сара замолкает, обходит вокруг.
- Отлично. Замри. Снято. Еще. Еще. Еще.
Не слышу, о чем она говорит, - целую Джастина, блядь, сколько лет прошло, а помню каждое движение его губ, тела в ту ночь.
Блядская Сара, сбросить бы ее с крыши за то, что бередит…
- Третий. Ты помнишь врубелевского Демона? Не очень? Брайан, с ума сойти, ты на ранчо образование получал? Нашла, посмотри. Голова у нас другая, а позу постарайся запомнить. Нет, ты голый, синего на ногах не будет. Садись. На пол, не на ковер, за десять минут ничего не отморозишь. Главное руки в ладонях, плечи и спина как у него и колени чуть шире. Хорошо. Да, ты сидишь ниже, чем он - и что? Теперь берем голову, опускаем на грудь. Ниже, еще ниже и плечи вперед не едут. Можешь коснуться подбородком груди? Ты – демон. Уставший. Но не сломленный. Ты можешь присесть, но не упасть. Ты можешь быть очень злым, убить за своё, за своего. Ты не чудовище, - люди видят тебя таким. Ты одинок и всю жизнь ищешь единственного. Это не про тебя, а про демона, ты ж не он, так? Отлично. Стоп. Снято. Еще раз. Снято. Последний. Можешь одеться. Спасибо тебе, что позволил снять, даже вопреки желанию.
Нифига. Сначала я должен выпить. Сара уже за компьютером.
- Смотри, фон будет другим. Вот первый, - со спины. Иди сюда.
…Она может быть хоть сто раз безумной, но это…, да, это сильно. И я, оказывается, еще ничего себе. Как бы заманить Ллойд в Киннетик?
- Брайан, первое фото будет на этом фоне, они в моем веб-альбоме, давай прикинем. Автор работ разрешил использовать, если понадобится.
Картинка медленно открывается, - я так же медленно покрываюсь изморозью. Джастин… Через месяц после отъезда он показал мне три работы. Эта первая. Огонь. Все пространство залито языками пламени, -от бледно-желтого до оранжевого и красного. Широкие мазки, тонкие языки, огненная пляска Солнца африканских шаманов, когда на закате под бешеный ритм барабанов племя танцует вокруг огромного, в небо, костра. Танцует до тех пор, пока кто-то не упадет замертво. Огонь Джастина жжет через монитор, врывается в лофт, гудит, какая к дьяволу изморозь, от жара кожа слазит лохмотьями.