в-третьих — оставить в полное распоряжение Ростика необходимую сумму (ее размер оговаривался особо) для самостоятельной организации досуга, учебы и охраны дома.
Папаша-Зельнов внимательно изучил страховой полис на дом, кое-что подсчитал на калькуляторе и… согласился.
Спустя несколько дней в распоряжении Ростика имелась собственная каюк-компания охранников-головорезов, нанятых им из числа качаловских и битцевских трудных подростков. О, с ними юный отпрыск не скучал!
Они играли в сицилийскую «каморру», разбившись на две команды и истребляя друг друга при помощи водяных пистолетов; играли в вооруженный налет, в масонскую ложу, в разгон Государственной думы, в сербов и боснийцев…
Они установили «государственную границу» вокруг особняка, наказывая «нарушителей» по законам военного времени — выбитый зуб котировался наравне со скальпом; они даже предприняли настоящую операцию по захвату овощного ларька в Виларе, напугав до полусмерти пожилую продавщицу.
Потом объедались молочным шоколадом и «шеллеровским» мороженым — до горькой отрыжки, до опьянения. Два видеомагнитофона работали сутками, без перерыва. Телефонные счета, приходящие на адрес Зельнова-старшего, были испещрены семизначными цифрами, потому что некоторые ребята, вроде Квашеного и Стиморола, накручивали номера, указанные в газетных объявлениях типа «Твои самые смелые фантазии».
Так длилось до тех пор, пока…
…пока Ростик Зельнов не объявил начало Главной Игры.
— Топает, голубец.
Квашеный отложил полевой бинокль и нашарил на подоконнике оставленный кем-то окурок.
— Значит, бизнес у малыша идет в гору, — веско заметил Стиморол. — В этот раз на Червонец у него ушло каких-то два дня.
Квашеный растянул бледный бескровный рот в хищной усмешке, явно копируя Де Ниро из просмотренного вчера по видео «Франкенштейна».
Они сидели у огромного, во всю стену, окна, выходящего в сторону города, затерянного где-то за зарослями пырея и дикого овса. Сегодня они были наблюдателями. Наблюдателями, ха!.. Чертова работа. Скукотищ-ща. Однако денежки (и немалые денежки), которые выплачивал им Ростик Зельнов за охрану, нужно было как-то отрабатывать.
— А тот придурок — он с ним? — поинтересовался Стиморол.
— Крадется, — хохотнул Квашеный, приставив бинокль к глазам. — Следопыт, елы-палы…
В окуляре бинокля виднелась подпрыгивающая при ходьбе фигура Сереги Светлова. Он торопился сюда, словно влюбленный на свидание, словно наркоман к заветному тайнику с героином. В нескольких метрах позади него крался, прячась в складках местности, Тимофей Медведев.
— Кто его встретит? — равнодушно поинтересовался Квашеный.
— Подгузник встретит, — сказал Стиморол. — С Пашкой Немировым.
— А что со вторым будем делать? Я в прошлый раз сказал ему, чтобы белые тапки заказывал, чуть что… Нехорошо обманывать парня.
— А-а… Сейчас у шефа поинтересуемся.
Стиморол поднял с пола засыпанный шелухой подсолнуха радиотелефон и, смахнув рукавом мусор, нажал на зеленую кнопку.
— Ростик, — сказал он в трубку. — Боец наш, похоже, опять сыграть желает… Ага… Живой. И за ним снова тот красный следопыт крадется. Помнишь?.. Может, зуб у него стребовать за нарушение государственной границы?.. Или сразу — всю челюсть?
Глава 10
Бесконечные травяные джунгли оглашались воплями, гудением и стрекотом представителей насекомого мира. Потому Тим не сразу выделил этот низкий звук среди беспокойной луговой какофонии. И только когда он увидел плывущую вниз створку подземного гаража, живописно разрисованную нитрокраской из баллончика, слух уловил рассерженное «ур-ур-ур-ур»… Впереди показалось рваное сизое облачко выхлопного газа.
Мотоциклисты в черных блестящих шлемах и черных куртках (как они только таскают их на себе в такую жару?) показались Тимофею до странности похожими на каких-то жесткокрылых членистоногих. Так легко было представить, что под куртками на спине у них спрятаны яркие крылышки, а в шлемах томятся без дела острые, страшные челюсти…
Стрекот стих. Мотоциклисты развернулись рядом с Серегой и остановились. Они сняли шлемы, обнажив на удивление маленькие, словно у богомолов, стриженые головы. Серега снова первый протянул им руку… Но не для приветствия, как оказалось. Теперь Тим видел, что в руке у него были узкие зеленоватые полоски бумаги.
Деньги.
Доллары.
Тим приподнялся. Ему вдруг показалось, что один из мотоциклистов смотрит, в его сторону. И даже головой зачем-то кивнул. Неужели вправду заметили?.. Тим снова спрятался в траве.
— Ладно ваньку валять. Вставай.
Чья-то рука схватила Тимофея за шею, не давая повернуть голову назад. В затылке вспыхнула острая как бритва боль. Тим ожесточенно мотнул головой и стремительно перевернулся на спину.
Его встретило дружное ржание.
— Поднимайся, поднимайся, следопыт, — улыбаясь во весь рот, сказал Пачка. Чтобы стало понятнее, он небрежно пнул Тима ногой в бок. — Помнишь, о чем тебя предупреждали?
Как же, забудешь тут… Тим попробовал, не вставая, лягнуть его ногой, но Пачка на этот раз оказался да высоте. Он перехватил ногу и вывернул ее назад. Тимофей с криком крутнулся на траве.
— Будешь рыпаться — к мотоциклу привяжем, — сказал Пачка.
В тот же миг на Тима набросились человека четыре из каюк-компании, связали ему руки крепкой бечевой и заставили подняться.
— А теперь — вперед…
Ни мотоциклистов, ни Сереги уже видно не было. Тим сплюнул себе под ноги.
— Я не по форме одет, — зло прищурившись, сказал он. — Белые тапки забыл прихватить.
— Обеспечим, — успокоил его Пачка. — А пока что — шагай.
— Куда?
— Вперед.
Пачка показал на «Дом Ашеров». В руках у него оказался длинный конец бечевы, которой был связан Тим. Пачка с видимым удовольствием намотал ее на кулак и, выкрикнув: «Но-о-о! Пшел!..», толкнул пленника в плечо. Тимофей попробовал сопротивляться, но после нескольких жестоких зуботычин был вынужден повиноваться.
У самых ворот железной ограды Пачка вдруг подсек Тимофею ноги, отчего тот сразу потерял равновесие и полетел головой вперед. «Каюк», — только и успел подумать Тим. Он невольно зажмурился. Руки его были связаны, и ничем не защищенная голова вот-вот должна была врезаться в решетку… Неожиданно раздалось тихое гудение, и металлическая дверь резко отъехала в сторону.
Тим грохнулся на песчаную дорожку под дикий гогот всей каюк-компании. Пачка тоненько всхлипывал от смеха, собственное остроумие привело его в полный восторг.
«Дверь на фотоэлементах… Видно, они с каждым новичком разыгрывают эту глупую шутку».
Бечевка натянулась, не давая Тимофею разлеживаться.
— Шне-ель, шне-ель… — сдувая пот с верхней губы, понукал Пачка.
Они прошли через жидковатый, видимо, недавно посаженный парк: несколько рядов саженцев ясеней, кленов и пихт, образующих какой-то сложный геометрический рисунок. Неприжившиеся саженцы почернели, испепеленные безжалостным солнцем. Дубовая входная дверь выглядела вполне традиционно — на ней даже висело массивное бронзовое кольцо, однако она тоже с гудением отъехала в сторону, когда Пачка приблизился к ней.
— Смотри, Квашеный, кого мы привели!..
Тим увидел знакомую физиономию. Квашеный сидел в глубоком кресле у окна, увлеченно дымя сигаретой. Рядом с ним устроился коренастый паренек с перешибленным носом, как у Майка Тайсона. Вся стеклянная полукруглая прихожая, напоминающая капитанскую рубку космического корабля, была наполнена клубами вонючего дыма.
— Мы тебя видели, когда ты еще из автобуса выходил, дурилка картонный, — небрежно бросил Квашеный Тимофею.
В руках у него был мощный армейский бинокль.
— Стол накрыть, надеюсь, успели? — хладнокровно поинтересовался Тим.