— Эй, кто тут? — громко крикнул Ростик.
Нет, он не боялся. Он настолько не умел бояться, что иногда даже начинал подумывать о том, чтобы научиться это делать. Однако намерения его были несерьезными… Потому что бояться Ростик все-таки умел. И первым доказательством этого было то, что он БОЯЛСЯ себе в этом признаться.
— Кому тут делать нечего?
Он с неохотой приподнялся с кресла, повисел секунду на вытянутых руках, опираясь о подлокотники, — и, спрыгнув на пол, прошел к двери.
Открыл.
Пусто…
— Придурки, — пробормотал Ростик неизвестно кому и со злостью подфутболил валяющуюся на полу обертку от шоколада.
Когда Ростик снова занял свой наблюдательный пост, взгляд его поневоле уткнулся в Самый Главный Монитор. Здесь было тихо. Подозрительно тихо. И подозрительно спокойно, Ростик нервно подвигал «мышью», метр за метром прочесывая тускло-серое пространство. Ага, все в порядке. Тот, кого он искал, сидит на своем месте. В своей вонючей конуре… Размеренное, бессознательно-вкрадчивое движение.
Ростик иногда думал: а что, если ОН заметит камеру? Что же он сделает, интересно?.. Разобьет ее к чертовой бабушке? Или постарается сделать вид, будто ничего не знает, а сам сыграет с Ростиком или его приятелями какую-нибудь злую, кровавую шутку?
ОН может. Еще как может. Однако не сделает этого — Ростик почему-то был уверен. Почему? Да хотя бы потому, что камеру ОН скорее всего заметил уже давно. Да-да. Отец предупреждал Ростика, что с НИМ лучше не играть в прятки, потому что у НЕГО — нюх. Он читает не только по глазам, как опытный психолог, и не только по внутренностям — как оракул. Он читает прямо в воздухе, как собака. Или, вернее, как антенна, которая ловит человеческие мысли так же легко, как обычный приемник Би-Би-Си и «Ностальжи». Возможно, даже в стереорежиме.
…Знакомый, родной грохот.
— Они оборзели! — Стиморол зашел в кабинет и, сорвав с головы черную трикотажную шапочку, уселся в мягкое кресло у входа.
— Кто оборзел? — сухо поинтересовался Ростик.
— Курить есть? — вместо ответа спросил Стиморол. — У Квашеного все курево кончилось, у меня — тоже. Черт-те что. Пачка прикладывал к роже лед из морозильника, так все свои сигареты залил водой, дурак. Целую пачку!
Ростик молча выдвинул ящик своего стола, где хранилась коробка дешевых сигар — специально для таких гостей, как этот. Стиморол взял сигару, неумело откусил кончик, выплюнул его на пол и торопливо закурил.
— Хорошо… — протянул он, рисуя в воздухе замок из сизо-коричневого дыма.
— Прекрасно, — согласился Ростик, не отрываясь от экранов. Затем, усмехнувшись каким-то своим мыслям, пробежался пальцами по клавишам компьютера. — Вот так, пожалуй, даже еще лучше будет.
— И все-таки они оборзели, — вспомнил вдруг Стиморол и заерзал на кресле. — Эти два бойца. Два товарища… Два оглоеда. И что это на них нашло такое?..
— Ты же давно мечтал, чтобы в твои сети заплыла не мелкая корюшка, а рыба покрупнее.
— Да, — согласился Стиморол. — Мечтал. Но что касается меня, то я уже размялся. Тот, коренастый, мне два раза по черепу съездить успел. А на втором этаже меня выперли из комнаты. «Убили» — ты представляешь, а?.. Квашеный только-только очухался — он с цепью на кого-то из бойцов кинулся, а они ему палкой бамбуковой перетянули — той самой, которую у него же и отобрали этажом ниже, — чуть пополам парня не переломили, целых полчаса встать не мог. А Пачка… — Стиморол неожиданно громко рассмеялся. — Пачка килограмм на двадцать похудел, — представляешь, а?.. Зато морда в два раза больше стала. Распухла. И рокерский шлем его не спас. И цепи не помогли. А на четвертом этаже эти оглоеды его в шкафу заперли, — представляешь, а?
Стиморол перестал смеяться так же неожиданно, как и начал.
— Короче, пора оглоедов гасить, — сказал он и глубоко затянулся.
— Так гасите, кто вам не дает? — пожал плечами Ростик.
Он с загадочной улыбкой следил за событиями, разворачивающимися на экранах мониторов, и время от времени двигал «мышью», выбирая наиболее выгодный ракурс.
— Гасить можно по-разному, — неторопливо произнес Стиморол. — Можно подкатиться компанией в пять человек… — Он выразительно глянул на Ростика. — А можно и по десять. И по двадцать.
— Ты что — правила забыл? — Ростик оторвался от экрана и с деланным удивлением воззрился на него. — Даже в самой тупой компьютерной игрушке никто не выставит против одного игрока целую армию. Кому же будет интересно в нее играть?
— Ну так их же двое. — Стиморол ослепительно улыбнулся.
— Не пудри мне мозги, — ровным голосом произнес Ростик. — Не можете одолеть двоих засранцев-семиклашек — так и скажи. Я сразу врублю туш на полную катушку и торжественно вручу им «харли-дэвидсон».
— Ты что — дурной? — Стиморол даже привстал. — «Харли» — этим упырям?..
Ростик засмеялся.
— Это ты дурной, Стиморол, — сказал он, — раз поверил.
— Ты так больше не шути. Скажешь тоже… Да они сегодня словно с цепи сорвались! — Стиморол со злостью выплюнул окурок за дверь. — Словно у них по две лишние ноги выросло.
— Руки, видно, тоже лишние выросли?..
— И руки!.. И еще черт знает что! Их кто-то натаскал, я точно тебе говорю! Какой-нибудь дзюдоист или самбист. Или даже каратист… Вот Квашеный — он же грамотно удар держит, я тебе отвечаю! — а они его сегодня как щенка отметелили. А я?.. Ты же меня знаешь! Меня в Качалове пальцем тронуть боялись, да ты что-о! И вдруг этот Тимофей, или как там его, в круглой зале поймал меня на кулак так, что до сих пор в ухе стреляет… Ты представляешь, а? Ну а эти тридцать качаловских уродов, которые сегодня приперлись, — о них вообще разговору быть не может. Они только и умеют «стенка на стенку», где спрятаться за кем-то можно, а сейчас — ты посмотри на экран! — они летают там, как теннисные мячики!..
— Летать тоже полезно… — медленно произнес Ростик, выстукивая что-то на клавишах компьютера.
— Нет, — сказал Стиморол. И еще раз повторил: — Нет, Ростик. У этих двоих бойцов определенный зашкал случился. И если они сами не утихомирятся и не сдадутся — пацаны здорово обидятся на них. И соберутся вместе где-нибудь на четвертом этаже, и тогда…
— Тогда я урою вас всех. — Ростик резко обернулся. Лицо его было искажено злостью. — В братской могиле. Ты понял?
— По-онял… — Стиморол невольно вжался в кресло.
— А раз понял, так вали отсюда.
— Я… это… — замялся Стиморол. — Пацаны курева просили принести.
— Бери. — Ростик, не оборачиваясь, выдвинул ящик стола с сигарами. — Забирай все.
— Да нам-то нужно всего…
— Вас на два раза затянуться осталось — ты это хочешь сказать?
Стиморол нервно хихикнул.
— Они уже перешли на четвертый этаж, — произнес Ростик, показывая на экран монитора. — Так что пошевеливай поршнями. А то не угонишься потом за своей крупной рыбой.
Ростик с отрешенным видом наблюдал, как парочка «веселых роджеров» о чем-то спрашивает Тимофея с Серегой. «Опять что-нибудь о Казанском вокзале или вишнях в саду у дяди Вани», — подумал он. Подвигав «мышью», Ростик поближе взглянул на маску «роджера». Даже через картон было видно, какая тупая рожа у этого парня.
И все-таки сегодняшняя игра пока что удается на славу. Ни разу еще в этом сезоне не было такой напряженной игры. Да и вообще… Нигде и никогда еще не было ТАКОЙ игры. Такой игры, какую придумал он, Ростислав Зельнов. «Гладиаторы», «Брэйн-ринг», «Поле чудес», футбол, хоккей, теннис, даже лучшие компьютерные хиты… Все это мура. Пресная каша на тухлой воде. Еще никому не удавалось влезть внутрь компьютерного экрана, в это полное приключений (опасных приключений!) «Зазеркалье». Никому. А вот он, Ростик, смог. Теперь он сам — и сэр Грэхем из королевства Давентри, и Ворошилов, и Якубовский, и Мостовой, и Грецки, и Беккер — все вместе! И даже больше! Больше! Он сам!.. И никаких тебе посредников.