Следующие два часа прошли в полном молчании. Все сидели за столом, включая и самого Парка. Гнетущая тишина изредка нарушалась редким покашливанием, либо щелканьем зажигалки. Оба детектива курили и делали это столь часто, что в воздухе буквально повис табачный дым. Боуд по лицам своих людей видел, что они полностью на его стороне и считают его поступок верным. Однако его терзали сомнения, а что, если он зря послушался Парка? Ведь если трезво судить о словах Парка, то это не что иное, как полный бред. Это с одной стороны. А с другой. все эти странные смерти и загадочные обстоятельства. эта бумага, которую вручил ему Михаил. Всё это могло любого выбить из колеи, да так, что он поверил бы в любой бред. Короткий звонок нарушил ход размышлений Боуда. Метсон подняла трубку и тут же протянула его
Боуду.
— Шеф!
Боуд явно волновался, когда взял трубку из рук Метсон. Он некоторое время слушал, а потом коротко сказал:
— Я всё понял, господин директор!
Затем он положил трубку и повернулся лицом к столу. Все, вытянув шеи, ждали, что он скажет. Лишь Парк не подавал признаков любопытства.
— При попытке ареста Кирилла Мандрыги погибло 38 полицейских и 8 агентов ФБР. Также погибли несколько человек из персонала приюта. Сам он каким-то образом испарился. Директор назначил на послезавтра комиссию, которая должна досконально разобраться в происходящих событиях. Вы, Парк, приглашены в качестве главного свидетеля.
— Также приглашены профессор Коэл и я! — Боуд сделал небольшую паузу и с глубоким чувством благодарности закончил:
— По всей видимости, мы обязаны вам своими жизнями, Парк!
ГЛАВА 7
Боуд, Парк и профессор Коэл вошли в кабинет директора ФБР. Кроме него самого, там находился ещё один человек. Это был хорошо одетый мужчина лет 65. Директор ФБР сразу его представил:
— Это сенатор Рендол. Председатель сенатской комиссии по национальной безопасности!
После этих слов директор ФБР указал всем на кресла за чёрным полированным столом, где сидели он и сенатор Рендол. Едва все расположились, сенатор негромко произнёс:
— Эта встреча носит неофициальный характер, но, тем не менее… всё, что здесь будет сказано и услышано, не подлежит разглашению. Я надеюсь, все понимают мои слова?
Сенатор бегло оглядел гостей и, увидев утвердительные кивки, продолжал:
— Мы пригласили вас, профессор Коэл, и вас, мистер Парк, для того, чтобы иметь объективную картину происходящего. Вольно или невольно вы вовлечены в расследование ФБР. Поэтому будет справедливо, если мы вас введём в курс событий и заодно с вашей помощью попытаемся восстановить картину произошедших событий в хронологическом порядке. Я думаю, мне не надо объяснять цель моего присутствия в этом кабинете. Раз я здесь, следовательно, существует опасение, что дело Аркадия Мандрыги может коснуться национальной безопасности США. У меня пока всё. Есть ещё много вопросов, но я их задам позже, в ходе диалога с вами.
Закончив, сенатор закинул одну руку на спинку кресла и с вниманием приготовился слушать. Директор ФБР посмотрел на Боуда.
— Слушаем вас, агент Боуд!
Посмотрев на профессора Коэл, которая не могла скрыть своего волнения, и на совершенно спокойного Парка, Боуд достал из кармана ручку, которую всегда носил с собой и, вертя её в руках. негромко, но уверенно заговорил:
— Всё началось с момента моего возвращения из отпуска. Я вышел первый день на работу. Приблизительно около полудня сотрудник нашего отдела сообщил мне, что в Джерси совершено убийство с особой жестокостью. Хочу заметить, с особой жестокостью! Человек, которого подозревали в преступлении, каким-то образом узнал номер телефона нашего отдела, да к тому же просил связаться со мной. На этом месте сенатор прервал Боуда коротким вопросом:
— Агент Боуд, вы были прежде знакомы с мистером Парком?
— Нет!
Сенатор посмотрел на Парка.
— Не могли бы вы объяснить нам, мистер Парк, откуда вы узнали номер телефона и откуда вы узнали об агенте Боуде?
Не торопясь с ответом, Парк посмотрел на сенатора.
— Я предчувствую некоторые события до того, как они произойдут.
— Вы провидец? Или ясновидец? — спросил сенатор без злого умысла.
— Ни тот и ни другой, — спокойно ответил священник, глядя ему в глаза. — Я просто знаю, что так должно быть и, всё. Что касается агента Боуда. в его случае я вижу абсолютно всё, что должно с ним случиться. Я знал, что он есть. Знал, что он сможет понять многое из того, что произошло в доме Аркадия Мандрыги. Знал, что ему нельзя было ехать. Как знаю, что именно он возглавит управление национальной безопасности, которое получит приоритет номер 1.
При этих словах все заулыбались. Даже Боуд, несмотря на всю серьёзность положения, не смог сдержаться. Сенатор, улыбаясь, обратился к Парку:
Дайте, я вас просвещу, мистер Парк. Приоритет номер 1 получает управление, которое следит за недружелюбно настроенными против США ядерными державами и.
— Я знаю!
— Знаете? — сенатор перестал улыбаться. — Знаете и, тем не менее, заявляете, что агент Боуд возглавит управление, которое правительство Соединенных Штатов сочтёт более важным, чем угроза ядерной войны?
— Да! Именно вы предложите его кандидатуру в качестве начальника нового управления!
— Знаете, мистер Парк. ваша уверенность производит впечатление, — сенатор не сводил взгляда с Парка, но потом словно очнулся и продолжил в другом, более деловом, тоне:
— По всей видимости, нам придётся довольствоваться ответом мистера Парка. Прошу вас, агент Боуд, продолжайте.
Прежде чем выполнить просьбу, Боуд посмотрел на сенатора, пытаясь понять, как он отнёсся к словам Парка. Но лицо сенатора не выражало никаких эмоций, и Джеймс снова заговорил, а вернее, продолжил прерванный сенатором доклад:
— Я заинтересовался этим довольно необычным эпизодом и затребовал результаты расследования по делу об убийстве семьи Мандрыги. Первое, что заставило меня усомниться в виновности мистера Парка, — это убийство его друга — Айзека Гафара. Мне показалось сомнительным, что человек заманивает своего друга детства в чей-то дом и убивает. Потом я увидел, что на момент совершения убийства в здании находились трое взрослых мужчин. Для меня осталось непонятным, как Парк, в его возрасте, мог с ними справиться. Это был второй момент. Третье, и самое важное сомнение, а вернее сказать — уверенность в невиновности Парка возникла, когда я увидел на одной из фотографий, сделанной на месте преступления, надпись: на стене кровью были написаны слова "спасите нас". Экспертиза определила, что писал Аркадий Мандрыга. Он был убит в спальне вместе с женой и дочерью. Читая результаты экспертизы, я обнаружил, что Аркадий Мандрыга умер почти через четверть часа после того, как умерли его близкие. У меня сразу возникли 2 вопроса. Почему он написал слово «нас»? И для кого просил помощи? Было совершенно очевидно, что ни он, ни его семья не могли больше в ней нуждаться. Я перерыл всю картотеку ФБР и полиции в поисках ответов на эти вопросы, потому что подозревал: случай не единичный. Затем был сделан запрос в Интерпол, который дал просто потрясающие результаты.
В этом месте сенатор кивнул головой, будто подтверждал достоверность фактов.
— Было ясно, что людей по фамилии Мандрыга убивают по всему миру, — уверенно продолжал говорить Боуд. — В связи с этими фактами возникало два основных вопроса. Кто их убивал? И за что их убивали? Мы пришли к выводу, что существует очень веская причина для того, чтобы людей разыскивали по всему миру и убивали. Агент Метсон, делавшая запрос в Интерпол, отправила ещё несколько запросов в республики бывшего СССР. Мы искали людей по фамилии Мандрыга, предполагая, что они могут пролить свет на таинственные смерти своих родственников или однофамильцев. В этом ещё предстоит разобраться. В результате, — продолжал Боуд, — мы вышли на Михаила Мандрыгу, который жил в Грузии. Мы сразу же вылетели в Грузию, но перед этим к нам пришёл мистер Парк. Он сообщил, что знает убийцу. Сказал, что инвалид, которого все считают сыном Аркадия Мандрыги, таковым не является. И что именно он убил всех. Мы ему не поверили. Тогда Парк сказал, что по происшествии трёх дней я смогу убедиться в правдивости его слов.