— Что мы ищем?
Боуд подошёл вплотную к нему и начал что-то шептать на ухо. Это продолжалось всего несколько минут. Все увидели, что когда Боуд закончил, патологоанатом кивнул головой в знак того, что всё понял.
Он сделал несколько уверенных надрезов. Боуд немного отошёл назад, туда, где остальные стояли. С каждым надрезом Боуд волновался всё больше и больше. Никто ничего не понимал. Вскоре все явственно увидели, что руки Боуда начали дрожать. Это было настолько ему несвойственно, что все вокруг просто растерялись. Что же происходит?
Этот вопрос был написан на лице каждого, кто находился рядом с Боудом. Даже Савьера убрал с губ обычную ухмылку и с настороженностью следил за взглядом Боуда. А взгляд Боуда ни на миг не отрывался от рук патологоанатома, который продолжал уверенно орудовать над телом. В напряжённой донельзя обстановке прошло четверть часа. Наконец, патологоанатом на минуту словно завис над телом. Было заметно, что он что-то рассматривает, затем он вытер рукавом халата струившийся со лба пот и повернулся к Боуду.
— Что? — раздался слабый голос Боуда.
— Как вы и говорили, — последовал ответ.
Эти слова по непонятной причине вызвали слёзы на глазах Боуда. Он плакал. Плакал при всех и ничуть не стеснялся своих чувств. Все были крайне заинтригованы его поведением. Все понимали, что происходит нечто. очень значительное. но что именно? Никто не мог ответить на этот вопрос.
— Подождите меня снаружи, — тихо попросил Боуд, — мне нужно поговорить наедине с этим человеком.
Все поняли, кого имел в виду Боуд. Все вышли из морга. Через несколько минут к ним присоединился Боуд. Сев в два автомобиля, они отправились из морга на конспиративную квартиру.
По дороге они увидели, как небо озарилось тысячами ярких цветов. Салют ознаменовал наступление нового, 2006 года.
Когда все они прибыли на конспиративную квартиру, там их уже ожидал Парк. Это был один из редчайших случаев, когда облик Парка выдавал волнение. Едва увидев Парка, Боуд подошёл к нему и крепко обнял:
— Ты был прав, Джонатан. Тысячу раз прав. Прав во всём. Ответы были перед нами. А я как слепой — ничего не видел.
— И что ты сейчас видишь? — осторожно спросил Парк. Странно, но это был один из немногих случаев, когда он не мог понять, что происходило с Боудом, что изменилось?
— Что изменилось? Что изменилось? Моя дочь едва не задохнулась. У неё в горле застряла абрикосовая косточка, — выговорив эти слова, Боуд выглядел совершенно счастливым. И это показалось присутствующим немного странным. Ведь по большому счёту, этот эпизод должен был огорчить Боуда. А он радуется.
— Видишь ли, Джонатан, с самого начала этого дела меня мучили несколько вопросов. Почему хранители не оставили даже малейшего намёка на то, где может находиться послание? Почему они лишили нас возможности найти послание? Хранить послание столетиями…, но для чего? Для чего его хранить? Если для нас, тех, кто будет бороться со злом, то почему они перед смертью не оставили ничего, что помогло бы нам понять, где находится послание? — Боуд говорил по-прежнему лихорадочно. Голос его слегка дрожал от сдерживаемых чувств. Он отстранился от Парка и не замечал, что Метсон и профессор с крайне заинтригованным видом практически нависли над ним. Хейс и Савье-ра стояли чуть дальше и, навострив уши, слушали Боуда.
— Ведь практически сразу становилось ясно, что обычными методами послание найти не удастся. Поэтому ещё в первые дни я понял одну вещь. Должно быть что-то… что-то общее между всеми хранителями… что-то, что объединяет всех. Хранители должны были оставить это нам, для того, чтобы мы могли найти послание. Иначе говоря, я думал о том, что у всех хранителей существует одинаковая… некая процедура, с помощью которой они и должны были передать послание нам. Именно эта процедура безошибочно укажет на точное место послания. И если мы поймём, каким образом спрятал свою часть послания хотя бы один из хранителей, мы сможем определить, как прятали все. Ты понимаешь, Джонатан? Надо было определить способ, и тогда мы получали ответ на вопрос — где находится послание? И когда… сегодня я увидел, что моя дочь поперхнулась этой косточкой, — Боуд счастливо засмеялся, — я понял Джонатан, понял. Каждый хранитель перед смертью проглатывал кусочек послания. Лишь таким способом они могли не допустить до него зло и одновременно сохранить его для нас. Это, конечно, было всего лишь предположение. Поэтому я решил проверить его. Мы вскрыли тело Аркадия Мандрыги и.
Все как зачарованные смотрели на руку Боуда. Она полезла в карман пальто и, через мгновение в ней оказался маленький полиэтиленовый пакет. Боуд осторожно развернул его и, вынув содержимое, показал его всем. В руках у Боуда лежал маленький кусок папируса, на котором была изображена ломаная линия.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА 1
Спустя два дня, второго января в 11 часов утра, Боуд и Метсон прибыли в Калифорнийский университет. Не задерживаясь ни на мгновение, они прошли в кабинет профессора Коэл. Профессора не оказалось в кабинете. По этой причине Боуду и Метсон пришлось дожидаться её. Устроившись в креслах, они время от времени нетерпеливо поглядывали на дверь. Когда профессор появилась, глаза её сияли от неописуемой радости. Она не стала медлить и сообщила новость сразу.
— Можно с абсолютной уверенностью утверждать — то, что ты нашёл в Джерси и то, что привёз из Грузии, являются частью одного и того же документа. Больше того, на второй части изображена линия. При анализе хорошо видно, что линия имеет продолжение с двух сторон. Значит… в послании кроме слов… есть ещё и некая карта… — профессор с нескрываемым восхищением посмотрела на Боуда и так же прозвучал её голос:
— Джеймс, вот уже который раз ты показываешь всем нам, что обладаешь совершенно незаурядным умом. Твои поступки и мысли почти никогда не укладывались в моей голове. Иногда я просто считала тебя сумасшедшим. при этих словах Боуд не сдержал улыбки, иногда эгоистом, которого не интересует ничего, кроме собственного мнения. Сейчас мне трудно сказать что-либо по поводу моих мыслей. Я понимаю, что всегда неправильно относилась к тебе. Я была не права, но… меня утешает мысль, что гениальные умы всегда оставались непонятыми.
— Энн. спасибо, — всех в этой комнате и оставшихся в Джерси переполняло счастье. Именно счастье. Все ясно понимали, что они стоят всего лишь в нескольких шагах от разгадки тысячелетней тайны, которая могла многое изменить в их жизнях. Хотя почему могла? Она уже меняла. Все они, забросив дома, дела. да всё, что окружало их, — с самозабвением отдавались поискам святилища.
— Спасибо, Энн, — с чувством повторил Боуд, спасибо. Я услышал прекрасные слова в свой адрес. Но самое прекрасное в том, что мы нашли способ, с помощью которого можем отыскать все части послания. Поэтому давай пока отодвинем восторги в сторону и займёмся делом. Тем более, что кроме послания… есть ещё кое-что.
При этих словах обе женщины рассмеялись. Метсон с весёлым укором произнесла:
— Шеф, вы когда-нибудь хоть немного изменитесь?
— Что я такого сказал? — удивился Боуд, у нас есть дела. Мы ещё не нашли послания между прочим.
— Это всего лишь вопрос времени, шеф!
— Согласен, — не стал отрицать Боуд, — но меня ко всему прочему интересует история хранителей. Я хочу понять, каким образом у них оказалось послание? И почему именно им, а никому-то другому доверили хранить его? В связи с этим я хотел бы попросить тебя, Энн… Поройся в архивах. Сделай запрос в Россию. Возможно, тебе удастся найти сведения об этих людях.
Закончив, Боуд выжидательно посмотрел на профессора. Она ответила, едва Боуд закончил короткую речь.
— Всё что угодно, Джеймс. Я немедленно займусь этим. Это всё?
— Нет. Я позабочусь о том, чтобы в ближайшее время группы следователей выехали на места захоронения хранителей. Все части послания будут отсылаться тебе. Ты должна будешь вести анализ по мере поступления этих частей. Это нужно для того, чтобы мы не теряли времени. В общем, чего тебе объяснять? Соберём все части. Создашь из них единое целое. И только тогда мы приедем посмотреть на. послание, — последнее слово далось Боуду с большим трудом.