В глубине души продолжала теплиться надежда на то, что с окном я все-таки обознался. Решил проверить и снова зашел во двор. У подъезда тезки за время моего отсутствия появилась машина. Какой-то «жигуль», похоже, «шестерка». Милиция? Надписей, вроде, не видно. Хотя это ведь может быть какая-то оперативная машина. Любопытство перевесило страх. Я выбрал удачную позицию в полусотне метров и стал наблюдать. Долго ждать не пришлось – минут через пять дверь подъезда открылась, и в проеме показался, озираясь, лысый, крепко сбитый мужик в кожаной куртке лет тридцати с небольшим. Больше смахивает на бандита, чем на стража порядка. Хотя, кто их сейчас разберет. Выйдя на улицу, он распахнул дверь шире и, придерживая ее ботинком, развернулся спиной ко мне и стал помогать вытаскивать что-то через проем тому, кто пока еще находился внутри. Наконец, на улице появилась вся процессия. Кроме лысого мужика, вышедшего первым, я увидел еще двух парней помоложе, с трудом тащивших длинный и явно тяжелый сверток, в котором легко узнавалось лично мною упакованное тело тезки. Лысый мужик открыл багажник, и они все вместе быстро затолкали тезку туда. Затем вся троица села в машину. Резкий старт с перегазовкой, и, мигнув пару раз на прощанье фонарями стоп-сигналов, «жигуль» скрылся из виду.
Похоже, ребята решили выполнить мою работу. Ну и, как говорится, флаг им в руки. Немного поразмыслив, понял, что произошло. Друзья моего тезки, похоже, не отказались от затеи проникнуть к нему. Что вполне естественно с их стороны, если учесть, что кому-то из них он должен денег, да и к тому же обещал «накрыть поляну». А увидев своего друга мертвым, оказались перед таким же выбором, что и я несколько часов назад. И точно так же поразмыслив, решили, что вызов милиции не сулит им ничего хорошего. Остается только надеяться, что друга своего они нормально похоронят, а не выкинут где-нибудь на пустыре. Все же, в их интересах, чтобы он нигде не всплыл.
Ну, тезка, да будет земля тебе пухом!
Осознав, что отпала необходимость в выполнении такой тягостной работы, что угнетала меня все последние часы, я испытал настоящую эйфорию. Спустя секунду вспомнил, что оставил в квартире свою куртку и следующую минуту стоял, борясь между инстинктом самосохранения и, даже не жадностью, потому что стоила она совсем немного, а просто жалостью к привычной вещи. Осторожность взяла верх, и я побрел, куда глаза глядят. Куртку все равно было жаль. Мы ее покупали на рынке вместе с Машуней, и она была одним из немногих оставшихся материальных символов связи с прошлым.
Ноги сами вынесли меня на трассу. Дальше продолжил двигаться в сторону Серпухова, шарахаясь в кусты от света фар приближающихся машин. Который же сейчас час? На мгновение пожалел, что не взял тезкин телефон, но тут же решил, что таскать с собой мобильник убитого – все равно, что самому себе вырыть могилу. Еще в самом начале пути почувствовал озноб, который со временем только усиливался. Когда дошел до моста через довольно широкую речку, уже всего трясло не по-детски. Похоже, все-таки простудился. Хождение под промозглым дождем в тонкой курточке принесло свои плоды.
При свете фонарей оглядел себя. Господи, какой кошмар! Весь в глине с ног до головы. Решив, что показываться в городе в таком виде не только неприлично, но и просто опасно, спустился к воде, пытаясь то руками, то пучками вырванной травы смыть грязь. После довольно долгих усилий это, в некоторой степени, удалось. По крайней мере, уже не выглядел так, будто мною играли в футбол на болоте.
Пока чистился, пару раз от слабости и головокружения чуть не свалился в мутные бурлящие воды реки. Слава Богу, обошлось, но, видимо, дело серьезное: надо лечиться, а то ведь так недолго и ноги протянуть. Накинул куртку, безуспешно пытаясь застегнуть ее онемевшими от ледяной воды пальцами, поднялся на мост и побрел дальше, по направлению к вокзалу, указанному стрелкой дорожного знака. Небо начало сереть, предвещая утро.