Ещё взмах - ещё больше колосьев лежало на земле.
“Ради Нины ли я это делаю? Или, из-за того, что моя совесть из-за долга перед Ефимом и Агафьей не будет меня, потом терзать. Скорей всего...”
Время на однообразные действия ограничено лишь физическими возможностями Леона, а если не ими, то потребностью во сне и еде. Всё-таки, силы его были не бесконечны.
Он не контролировал то, сколько он уже машет косой, поэтому зрелище солнца, которое почти уходило в закат, удивило его. Он остановился на месте и облокотился на рукоять инструмента. Струйки пота стекали по голове, склоненной к земле.
- Замаялся, да? - прозвучал голос Ефима рядом.
“И когда он только успел здесь появиться”
- Это терпимо. Отдохну и продолжу.
- Вот, попей.
Мужик достал из-за пазухи кожаный мешок, протянув, затем, парню. Он взял его, вытащил пробку и жадно начал глотать воду.
- Холодная... Спасибо.
- Да. Когда-то дюжины мужиков было мало, чтобы всё это скосить. А сейчас погляди... Нам и много-то не надо. И одной телеги хватит, чтобы погрузить всё, что мы накосили.
- И куда же всё это уходило?
- Так народу же. Все люди на наших хлебах и жили! Правда... в это время, появились и другие, кто может всех прокормить. А этим только человек десять протянут, да и мы ещё.
- Постой. Так чего бы побольше не косить?
- Ну, а кому это надо? Без толку всё это. Да и нам с Агафьей хватает, чтобы спокойно жить. Конечно, если по надобности будет, то и побольше собрать можно.
- И что же теперь? В таком безлюдье тосковать?
- А кто сказал, что мы тоскуем?! Тоскуют те, кто одни. А я, разве один?
“Мне ли об этом знать? Такого я не переносил. Хотя, наверное, это устоявшийся факт”
- Никто никогда не один.
Эта фраза была лишь мыслью парня, но, похоже, подсознательно, он захотел, чтобы Ефим это знал.
Леон протянул сосуд с оставшейся водой обратно мужику.
- Мог бы и не оставлять. Я-то потерплю.
- Нет. Мне хватит.
- Ну, тогда, ладно. Думаю, нам пора. Стемнеет скоро, а по лесу в сумраке как-то нехорошо идти.
“Я, конечно, за временем не следил, но чтобы до самого вечера заработаться... ”
Ефим уже сложил косу и направился в сторону холма.
- Постой. А сколько сейчас время?
- Уж я тебе не часы, а ежели по солнцу судить, то часа четыре вечера. Темнеет сейчас рано. На всё про всё время правильно рассчитывать надо. В сутках-то всего двенадцать часов.
“Как же неестественно. Вот оно, в чём дело. Вот, почему, время так быстро пролетело... Это будет жутко неудобно, но надо привыкнуть”
- Понятно. Идём.
Взмахом, сложив косу, Леон пошёл за Ефимом.
- Ха! Леон. Знатно ты сегодня поработал! Как ты только умудрился больше меня скосить!
Голос Ефима затих, когда Леон повернулся назад, с целью подтвердить его слова. Так и вышло. Выкошенное место увеличилось раза в три, и в сравнении с фронтом работы мужика, было действительно больше.
- Да я и сам как-то... не ожидал.
- Я думал, ты и косу-то не держал ни разу. Но, всякое бывает.
С приятной усталостью во всём теле, Леон поднимался обратно на холм. На его пике он остановился, оглянувшись на Орбиту, которая уводила свой луч, разрезавший вечерний полумрак, куда-то за деревья. Спуск с холма неизбежно вёл обратно, на лесную тропинку, где было заметно темнее.
Птицы там уже стихали, а ветер, покачивающий ветви деревьев казался более жутким, чем спокойным.
Так выходит, что по закону человеческому, обратный путь всегда кажется несколько короче. Главное, запомнить его.
Выйдя на деревушку, небо вылезло из-за хвойной “крыши”, а на нём уже мерцали бесконечные огоньки.
Несмотря на всю лёгкость нынешнего бытия, грязь на лице и руках, всё же нуждалась в очищении.
Леон убрал косу в сарай и решил умыться.
- Ефим. А где у вас тут вода? Мне помыться надо.
- Там бочка стоит, прямо за нашим домом. Ты увидишь.
- Ага - оторвал Леон и пошёл по указанному пути.
Как и сказал Ефим, за домом стояла бочка с водой. В принципе, там оказался целый склад принадлежностей для воды: ковши, кувшины, ушаты. Складывалось впечатление, что там было собрано всё, что не собрали предыдущие жители поселения.
В такой чистой воде можно было разглядеть дно бочки, ну и мыться ею тоже приятно.
“Тёплая...”
Леон, только ополоснув себя, почувствовал, как устал, а травянистая лужайка, возле дома показалась ему самым удобным местом для отдыха. Он прилёг на всё такую же мягкую траву и только тогда заметил, что звёзды в этом мире тоже другие. Если приглядеться, то становилось видно их цвет. Выражен он был не так чётко, как всё, что перед глазами, но если расслабиться, то можно и разглядеть.