“Ничего страшного... если я просто останусь здесь... Думаю... Нина смогла бы меня понять...” Истощённым жестом Леон поднял руку, чтобы прислонить её ко лбу. Он просто закрыл ею глаза, а затем зажмурил их... пытаясь сдержать невольно накатывающиеся слёзы. Ему нечасто приходилось плакать, а если и хотелось, он старался всеми силами скрыть свою слабость.
“Видан!” - выкрикнул он на всю округу, тяжело и резко опустив кулак к земле. Так, что даже птицы на ближайших ветках разлетелись. Будто Леон сам хотел позвать атамана к себе.
“Поверить не могу, что с самого начала я здесь должен был умереть... Лучше бы Ефим сделал это... или нет... Почему он не стал выполнять свой долг? И кого же теперь винить? Царя? В чём же люди... смогут меня ещё обвинить...”
Ему уже не могло прийти в голову что-нибудь помимо мыслей о ненависти к нему. Никого сейчас не было рядом. Неизвестно, остался ли в живых единственный надёжный для него человек. В этот момент Леон чувствовал себя по настоящему одиноким в этом неизведанном мире. Мире, где каждый новый сантиметр для него новое открытие. Он здесь как новорождённый... которого некому провести дальше.
“Пока я верю, что здесь Нина, я не один в этом мире. Сколько ещё дней до того момента, как я встречу её? Дней... часов... минут... вот чёрт. Темнеет же!”
Он понял это, как только его зрение хоть немного прояснилось и удалось увидеть, что лазурная краска небосвода уже давно залита алым заревом, которое становилось всё гуще и темнее, превращаясь в тёмно-синее ночное полотно. Происходило это не так быстро, что не имело значения. Леон и не надеялся выбраться из чащи до того, как наступит ночь.
Парень ещё не полностью восстановил силы, но понимал, что нужно понемногу двигаться дальше. Пусть со скоростью цветущего растения, пусть ползком, но всё же не стоять на месте.
Полноценное движение рукой ему далось труднее, чем обычно, но легче прежнего. Он подставил руки, дабы опереться на них и неторопливо начал поднимать своё тело. Оно ему казалось тяжким, и тяжёлым, как мешок с цементом. Одна его рука подкосилась, но он нашёл опору во второй. С постепенными движениями он ощущал, как все коси и мышцы выворачивает наизнанку и, спустя десяток секунд, он встал на ноги, хоть его ещё пошатывало.
“Ага. Вот-вот станет совсем темно. Надо бы понять, куда идти”
Обратить своё внимание Леон решил на вблизи стоящие камни, а именно, на пушистый мох, покрывающий их с некоторых сторон. С какой именно стороны он растёт, должно определить, куда он направится. Это правило он с самого детства знал, хоть и нечасто приходилось это знание использовать, ведь нечасто ему приходилось блуждать по лесу, дорогу домой он запомнить мог. Как-то неясно стало выходить. Мох на булыжниках тянулся то вправо, то влево, и понятно стало только то, что этот способ здесь бесполезен.
“Видать, я слишком глубоко... Или ещё чего доброго, этот закон здесь просто не действует. Эх, вот весело-то... А что если...”
И на небо он тоже решил обратить внимание. Подняв голову, стали заметны только-только проясняющиеся звёзды. В одном месте их вылезали целые скопления, наподобие млечного пути. Однако всё было видно лишь обрывками, тускло светящимися за макушками сосен.
Бродить меж десятков деревьев, в поисках полярной звезды было гиблым делом... Как только солнце полностью зашло за горизонт, всё вокруг словно потухло. Будто кто-то выключил свет и ни черта не видно. К сожалению, ночное естественное освещение оказалось не таким ярким, что создавало дополнительные проблемы.
Леон опустил голову и понял, что даже рук собственных разглядеть не мог. Случилось ужаснейшее, на теперешний момент. Как и тогда, на дороге. Власть взяла всепоглощающая ночная тьма этого леса и даже намёка на освещение у заблудшего не имелось
“Ну... и что теперь? Хотелось бы знать...”
Хоть он и не хотел этого показывать даже самому себе, но объятья паники уже давно вцепились в Леона и не перестают отпускать...
“Что ж... Думаю... придётся идти в одну сторону. Может и выйду куда-нибудь”
И, не оттягивая время на раздумья, Леон побрёл дальше.
- Ай!
“Чёртовы камни! Все кеды мне... Хотя, они и так уже все убитые... Да и рубашка, как тряпка стала. Жалко...”
За то время, пока он находился в этом мире, его одежда порядком износилась. От грязи она начала приобретать “ложные цвета”, а через обувь уже можно было почувствовать каждый камень.