- Ачим! Василиса! Там у вас Видан... упал! - с обеспокоенным видом протараторил он.
Родители, не мешкая, сразу же поторопились за своим дитя. Они быстро вышли на улицу.
- Я стою, вперёд смотрю, а потом перед домом твоим вижу, а сын-то ваш просто так на земле лежит. Я и побежал к вам... Вон уже несут!
Видан, лишённый сознания, но ещё живой, находился на руках у того самого рыжего часового со смазливой внешностью, вокруг которого уже собралась толпа зевак, совсем не понимающая, что творится и, по какой причине сын старосты упал в обморок.
- Вот, держи - он передал мальчишку в руки его отца - Что с ним?
Ачим ещё недолго стоял и смотрел на своего сына. Процесс болезни в организме Видана уже начал своё действие, но никаких внешних признаков он пока не подавал.
- Что с ним, Ачим? Говори, мы все поможем... Неужели...
- Чума...
- Так всё же, она.
Ачим повернулся спиной ко всем и понёс Видана в дом.
- Он обязательно будет жить! - произнёс вслед ему солдат.
- Я не знаю...
Может, глава своей общины и не видел, но после того, как дверь его избы захлопнулась, за ней сразу же начались массовые дискуссии о том, как же всё-таки поступить. Никто, естественно, не мог упустить из вида такое заметное событие.
Вылечить этот опасный недуг представлялось довольно непростой задачей, с которой обычный лекарь не справится. Нельзя было допустить, чтобы зараза разошлась по всему телу мальчишки, но не имелось возможности исцелить его, до того, как это произойдёт.
- Да как же быть-то?! - заявил один из селян - Видана ежели-ш не выгоним эту заразу, то помрёт, небось!
- А у Василиски то брат да дядька от этой хвори преставились - решила вспомнить одна из женщин, выглядевшая явно старше, чтобы помнить то, о чём она говорит и уж точно старше, чтобы так просто называть жену старейшины - И кто ж их тогда поправил? Никто не поправил, вот!
- А Василиса Изяславна, что ль тогда княжила нами? Что-ш с ними будет-то, ежели в них Видан помрёт?
- И то дело! Может и отойдут совсем, кто их знает! Ачим особенно отойдёт. Кто ж нами править-то тогда буит?!
- А кто может, тот и буит! А не буит - так пойдём сами искать.
И не было того, кто мог бы вылечить Видана от заразы, и продолжили старики да молодые судить на эту и другие темы: как жить, куда идти, с кем дружбу вести, чтобы община в небытие не отошла.
В той шумихе, рыжеволосый солдат, было, отворил дверь избы старост и, никого не спрашивая, вошёл. Стояла гробовая тишина, по сравнению с тем, что было на улице, у порога. В конце же прихожей, за тронами и очагом находился проход в другую комнату, где, склонённый над кроватью, стоял Ачим, вместе со своей женой.
- Мы можем поискать кого-нибудь в соседних общинах. В город тебя не пустят даже! - пыталась убедить она своего мужа.
- Без вариантов. Главное, что там ему смогут помочь.
- Что, не помнишь? Как начал править Родион, наши общины совсем отделили от города, тебя вряд ли туда пустят!
- Хочешь увидеть ещё одно иссохшее тело у себя дома? На этот раз будет ещё больнее.
Василиса выглядела совсем подавленной. Её светлые волосы, заплетённые в косу, будто потухли, а лицо побледнело. Она закрыла свои губы ладонями и рухнула на соседнюю кровать, будто столь сильные и громкие слова мужа сбили её с ног, но ей не было на что жаловаться... Казалось, уже ничто не могло бы сравнять её самосознание с землёй, как смерть собственного сына, за которым, сразу же пойдёт и её смерть.
- Я пойду с тобой - выступил, неожиданно солдат так, чтобы обратили внимание на его попытку помочь.
- Богдан? Ха... И чем же ты так обязан? Что можешь сделать по пути?
- Что угодно...
- Не утруждай себя. Тебя ли нам тягать? Побудь лучше со всеми остальными, и гляди в оба.
- Да насмотрелся я на всех! Один ты не поедешь! Либо я рядом держу кулаки за твои старания, либо здесь смотрю, как другие их губят! Никому ни ты ни я здесь не нужны! А Видану и я помочь хочу!
- Эх... Ты ещё с малых лет рядом со мной, где бы ты ни был... Что уж там. Иди, вывози телегу. Едем прямо сейчас. Нечего рассусоливаться!
- Ага. Уже бегу!
Солдата как и не было в доме, а Василису всё ещё терзали сомнения в поступках мужа.
- Найдётся ли там кто, в этом городе? Много ли там вас примут? А если по пути что...
- Да путь-то недолгий. Будет что, так пешком доберёмся. Всё добродушно утешал свою жену Ачим.
Видан уже находился на руках отца и направлен он был к выходу, пока женщина провожала их. Они вышли на улицу, где прямо посреди двора стояла четырёхколёсная повозка некрупных размеров и без упряжки с каким-бы то ни было животным.
Отец подошёл к кузову и уложил в него своё дитя на выстланный сеном и покрытый тканями пол. Туда же залез и Богдан. Он укрыл мальчишку одеялом.