- Ох и не ждёт же тебя там ничего хорошего - уже отчаявшись остановить Ачима, говорила его супруга.
- Да что ты обо мне? У тебя сын хворый, а ты обо мне всё. Не боись ты. Ещё увидишь, как по двору носится! Увидишь!
Он залез в кабину и завёл мотор. Телега бесшумно тронулась и, объехав избы выехала через зады. Там, за оградой находился широкий выезд, тропа которого вела к главной дороге.
Почти никто не заметил уезда хозяина, и лишь женщина стояла и махала вслед, надеясь, что её муж это заметит.
Чем дальше они отъезжали от деревни, тем спокойнее становилось на душе. Хоть совсем понемногу и даже незаметно, но разгоралась надежда, что мальчишка всё-таки выживет.
Путь всё так же незаметно сокращался, и лишь быстро надвигалась темнота. Дорога до города считалась близкой лишь потому, что до него можно было добраться за ночь.
- Скажи... ты же знаешь, что в городе... не каждый примет тебя с Виданом? Сельчан, которые не помогают городу, они не слишком-то жалуют.
- А кто сказал, что мы им не помогали?
- Не припомню я что-то...
- Мы же царю Родиону однажды самую крупную услугу оказали!
- Думаешь, он ещё помнит? Может, он и вовсе изменился...
- Да брось ты это! За тогда спасённую жизнь он обязательно спасёт жизнь Видана... не сможет его оставить...
- Ты и Василисе об этом, ведь не говорил.
- Я знаю... Сейчас уже я не могу сотворить то же самое... С такой маленькой общиной-то еле справляюсь... О, вон и большая дорога! Гляди-ка!
Узкая тропа подходила к концу, и оставалось лишь повернуть и выехать напрямую, чтобы направиться навстречу городу.
- Тебе, наверное, не хотелось бы это слышать, но... что будешь делать, если...
- Если его не вылечат... - продолжил Ачим то, что хотел сказать его собеседник, но так и не решился.
- Да... прости...
- Постараюсь... буду держаться. Я и не такое видал. Как отец пытается убить собственное дитя за свои грехи. Ничего хуже не придумаешь... Надо быть благодарным, что мне не довелось в жизни так поступать.
- Ну, да. Жаль, нет такого закона, который запретил бы всё это.
- Да что ты. Закон-то есть, просто не наказывают за него никак, вот и всё.
- Будь ещё закон, запрещающий все болезни...
- Ему бы никто не подчинялся... - на полном серьёзе ответил Ачим.
- Мда... Нелепица какая... Сколько уже едем? А то я что-то совсем счёт потерял. Спать-то не положено.
- Да как час уже движемся. Главное, до города-то не так много осталось. Тебе уж я разрешаю поспать. Целыми днями только и делаешь что сторожишь.
- Спасибо уж, да я сам себе уснуть не позволю.
- Дело тво... ё-моё! - в раз с сильным толчком вскрикнул водитель.
- Что случилось?! - недоумевающим тоном поинтересовался Богдан, сразу же после удара, схватив мальчишку руками.
Ачиму пришлось вылезать наружу. Никакой опасности поблизости, вроде не было, а причина поломки, хоть и была безобидной, но всё же досаждающей. Телега стояла неподвижно, и даже в сумраке, невооружённым глазом, Ачим заметил, как над камнем повисло напополам треснувшее колесо, которое каким-то непонятным образом всё ещё удерживало транспорт навесу.
- Не может быть!
Нога водителя уже практически замахнулась на сломанную деталь, но резко остановилась, когда он понял, что так сделает только хуже.
- И как же тут... - Богдан выглянул наружу и увидел, что случилось - Что же, теперь, до города толкать?
- Да главное-то, мне в город надо Видана, а не телегу... Так пойдём. За ней потом вернёмся.
- Так угонят же!
Ачим подошёл к кузову, открыв его, и взял на руки сына.
- И что мне, тогда, до этого?! Одно дело, телегу я смогу новую купить, а как с сыном быть? - он бросил укоризненный взгляд на спутника - Если уж вызвался, то до конца со мной и пойдёшь...
- А кто сказал, что я тут останусь?! - сказал солдат, поправляя на себе куртку - Не слыхал, разве, что я тогда вызвался?! Пошли уж!
Снаружи кабины телеги висел газовый фонарь, который Богдан снял, дабы освещать дальнейший путь, ибо света луны на той дороге не хватало. Они оставили свой транспорт позади и побрели дальше на своих двух.